Зеркало Триглавы

Выспаться не удалось, сон был похож на кошмар — тревожный, непонятный, без начала и конца.

…Высокая женщина, прижав к себе полусонного ребенка, мчится изо всех сил. Затейливо заплетенные волосы рассыпаются на отдельные пряди, на лице тревога и страх. Факел в руках чадит, догорает последние мгновения. Тоннель кажется бесконечным, хотя слабый свет мерцает где-то там вдалеке.

Еще один поворот и перед глазами возникает большой зал — на стенах, облицованных черным, тщательно отполированным, камнем, как в зеркалах играют блики слабо горящих светильников. Узкие бойницы закрыты щитами, и неясно — ночь сейчас или день. Зал пуст, только в дальнем конце стоит резной каменный престол.

Нет, из темноты проявляется мужчина в боевом облачении. Ласково улыбнувшись, он берет на руки ребенка, давая женщине перевести дыхание.

Все счастливы? Не тут-то было! Нервным жестом женщина снимает с пальца перстень, знакомо блеснувший сиреневым камнем, протягивает его мужчине, что-то ему говорит, яростно жестикулируя. О чем? Сновидение отчего-то транслируется без звука…

Мужчина послушно кивает головой, снимает с шеи мешочек на плетеном шнурке, убирает в него перстень и надевает украшение на шею ребенку, девочке.

Женщина, тревожно прислушиваясь к чему-то, кидается к престолу, ощупывает его, беззвучно приговаривая, и затем легко сдвигает громоздкое сооружение в сторону. В открывшемся провале видна каменная лестница, уходящая вниз. Подталкивая мужчину, чтобы не мешкал, женщина отправляет его в темноту.

Через мгновение в зал врываются жаждущая крови толпа, но престол уже незыблемо стоит на своем исконном месте.

Женщина вскидывает руки, с ее пальцев веером срываются огненные шарики, красивые, но смертельно опасные. Их хозяйка спокойна и решительна, ей нечего терять! Пляска смерти начинается, и еще неизвестно — кому улыбнется победа…

Жаль, что досмотреть до конца не удалось — сон оборвался внезапно, оставив в душе странное ощущение "дежа вю".

Людмила, встала, прошлась по дому, лениво потягиваясь. На лавке, как ни в чем не бывало, безмятежно дремал кот. Она метнулась к нему, вцепилась в пушистый загривок, мстительно приговаривая: — Вот ты и попался, теперь не отвертишься!

Баюн дернулся раз, другой, зашипел, совсем, как пойманный на горячем обычный дворовый котяра, сдуру выпустил когти, но опомнился, втянул их обратно и притих, опасливо прижав уши. Он-то, конечно, парень не промах, но ведьма есть ведьма и лучше её не злить попусту.

Стянув проныру на пол, Людмила для надежности уселась ему на хвост, не обращая внимания на недовольное ворчание: — Ничего, потерпишь, а то ищи, свищи тебя потом, гулена. А теперь, давай, рассказывай, что еще от меня скрываешь! И что ты есть такое? Откуда взялся, чудо природы?

— Самому хотелось бы знать, — уныло мяукнул Баюн.

— А что так? Ты ведь у нас ученый… — съязвила ведьма. Ну, достал её кот своими недомолвками, достал: — Начнем с самого начала — мама, папа есть? Нет? Сирота, значит…

Желтые кошачьи глаза подернулись дымкой воспоминаний — мгновенный полет из теплого гнездышка, скользкий холод металла, на котором разъезжаются подрагивающие от напряжения слабые лапы, ослепительный свет…

— Славный экземпляр! — Громовой голос откуда-то сверху. Кошачий детеныш протестующее вопит, задирает голову. Взгляд его упирается в бесстрастное лицо, полускрытое маской.

— Думаешь, получится? — мелодичный женский голос в ответ.

— Надеюсь. А нет, так нет, это только эксперимент… Фиксируй крепче, жалко будет, если аппаратуру повредит.

— Может, наркоз?

— Нет, мы не увидим его реакции, можем дать слишком большой разряд. — Липкая лента охватывает голову, больно сдавливая уши. Нарастающее жужжание и обжигающий жар, превращающий голову в средоточие боли.

— Столько хватит?

— Еще чуток добавь, выдержит… — и темнота, отсекающая его от мира.

Понимание сути происходящего приходит позже, когда неимоверно быстро растущие мозг и тело достигают критической массы. Количество переходит в качество — на свет является новое существо — "разумное кошачье". Но экспериментаторам этого мало и бесконечные опыты продолжаются. И когда в очередной раз скальпель касается тела дрожащего от страха котенка, тот просто исчезает. Гудящая воронка затягивает его и вышвыривает далеко от места рождения.

— Так что я ничего толком о себе и не знаю, — закончил свой рассказ кот.

— Ой ли, — засомневалась девушка, — тогда откуда в твоей голове столько всякой всячины?

— Я способный, к тому же… Миры… Они, знаешь ли, разные… — самодовольно произнес кот. — Такие, что тебе и не снились.

— А что ж сюда возвращаешься?

— Мне здесь нравится.

— Значит, ничего нового мне ты больше не скажешь?

— Сейчас нет.

— Что так? — Людмила отпустила кота. Тот расслабленно вытянулся, поняв, что гроза прошла стороной и опять начал хамить:

— Рано ещё. Любая информация дается дозировано, чтобы не во вред была — где-то сон вещий, где-то интуитивная догадка, иначе мозги расплавятся.

— По себе судишь? Кстати, о снах… мне тут давеча сон приснился непонятный, запутанный.