Зеркало вампиров

Он пришел в себя уже через несколько часов. Подняв голову, оглядел комнату, в которой лежал. Руки были скованы наручниками и подняты над головой. Обе ноги перебинтованы. Он вспомнил про свои ранения и пошевелил ногами. Они его почти не слушались. Сбежать отсюда не было никакой возможности, даже если бы его и не охраняли. Сидевший рядом молодой человек убрал блеснувший шприц, и Хашимбек понял, почему он пришел в сознание. Молодой человек наклонился над ним, потрогал его лицо, посмотрел в глаза и удовлетворенно кивнул. После чего быстро поднялся, вышел из комнаты, очевидно, приглашая кого-то войти. Еще через несколько минут в комнату вошел человек, которого Хашимбек узнал сразу. Это был Граф. Увидев знакомое лицо, Хашимбек усмехнулся. Он так и думал. Когда Граф пришел к хозяину, он уже понял, что это не к добру. И когда потом ему пришлось «съездить» с Ираклием, он тоже все понял. Хашимбек откинулся на подушку и закрыл глаза. Конечно, жаль, что все так получилось. Но они еще плохо знают Хашимбека. Им не удастся вытянуть из него ни единого слова. Хашимбек знал законы воровского мира. Чем быстрее он им все расскажет, тем быстрее его убьют. В противном случае его ждали страшные, мучительные пытки, которые только может придумать человеческая фантазия.

Он был уже внутренне готов к этим пыткам, зная, что его все равно не пощадят. Просить их о чем-то было бесполезно. Живым они его все равно не отпустят. Значит, теперь ему нужно умереть как мужчине. Говорят, что его прадеда сожгли живьем враги и он не издал при этом ни одного звука. Сегодня мучители убедятся в том, что в роду Хашимбека не было трусов и слабаков. Он сумеет умереть как настоящий мужчина. В конце концов, это всегда было делом чести мужчины — умереть как подобает воину. Он ничего не боится. У него есть сын, который продолжит их род.

— Здравствуй, Хашимбек, — сказал Граф, усаживаясь рядом с ним. Сказал таким голосом, будто пришел навестить в больнице старого знакомого.

Хашимбек открыл глаза, посмотрел на своего мучителя и отвернулся. Говорить было не о чем.

— Ты на меня так не смотри, — усмехнулся Граф, — я тут ни при чем. Во всем твой хозяин виноват, Георгий. Зачем он помог наших ребят убрать, устроил взрыв на стоянке? Думаешь, что мы такие дураки? Без ведома твоего хозяина машину бы никогда не взорвали, а Тит никогда бы не пропал. Это все сделал либо сам Георгий, либо его друзья.

Хашимбек хранил презрительное молчание. Граф нетерпеливо заерзал на стуле.

— У нас нет времени, Хашимбек, у нас очень мало времени. Уже скоро твой хозяин будет искать тебя повсюду. Если к ночи тебя не найдут, они все поймут. И постараются принять нужные меры. Значит, у тебя и у нас времени только до ночи. Я не буду тебя обманывать, Хашимбек, и говорить, что мы тебя отпустим. Мы тебя все равно не отпустим. И ты это знаешь. Но я могу тебе обещать, что ты умрешь как мужчина — от пули.

Хашимбек усмехнулся, показывая крупные зубы. Он знал, что нельзя вступать в спор в таких случаях. Это было бы проявлением слабости, которую он всегда презирал. Отныне Хашимбек больше не скажет ни единого слова, ни одного. Он умрет молча, как мужчина.

— У тебя сквозные ранения ног, — продолжал Граф, глядя на своего пленника, — если не сделают нормальную перевязку, не вытащат пулю, может начаться гангрена. Врач требует сделать операцию немедленно. Но у нас нет времени, Хашимбек. Поэтому я должен тебе все рассказать. Мне нужно знать, кто и почему украл из казино Тита. И куда пропал ваш Ираклий. Только эти два вопроса. Ты ответишь мне на них и получишь пулю в сердце. Если не ответишь… Хашимбек, ты знаешь, как я не люблю крови. Но пулю нельзя оставлять в твоей ноге. Ее тебе удалят. Без наркоза. Вместе с ногой.

Зрачки у Хашимбека дрогнули. Но мужчина не должен бояться боли. Он презрительно сморщился и снова ничего не сказал.

— В последний раз тебя спрашиваю, — вздохнул Граф. — Они стоят за дверью. Если ты сейчас не скажешь, тебе отрежут ногу. Пилой. Без наркоза. Ты даже не можешь себе представить, как это страшно, Хашимбек. Не валяй дурака. Не нужно геройствовать. Я же не прошу тебя выдавать мне секреты твоего хозяина. Только дай мне ответ на два вопроса, и я обещаю, что ты умрешь сразу. Тихо. Без боли. Мы все сделаем аккуратно.

Хашимбек по-прежнему молчал. Граф посмотрел на него, кивнул головой, поднялся.

— Как хочешь. Ты пойми, что это не моя прихоть. Нам нужно знать, кто похитил Тита и куда убрали Ираклия. И мы все равно это узнаем. Ты можешь молчать один день, ты можешь терпеть пытки другой день. Но рано или поздно ты заговоришь. А так как у нас нет времени, то мы не будем прибегать к более легким способам пытки. Мы сразу начнем с самой страшной, какая только возможна. Ты, видимо, меня не совсем понял. Тебе отрежут ногу без наркоза, — показал на свое колено Граф, — отрежут, и ты все равно нам все расскажешь.