Зеркало Вельзевула

Под этим взглядом Надежда Николаевна увидела себя как бы со стороны — и не слишком модную одежду, и несколько лишних килограммов, с которыми она безуспешно боролась, и озабоченный вид. Но, с другой стороны, депутаты, как известно, — это слуги народа, а уж их помощники тем более. И совершенно незачем помощнику депутата разряжаться в пух и прах, записывая посетителей на прием, только раздражение у простых людей вызывать.

— Да, я помощник депутата Маргаритова, — ответила Надежда как можно суше и официальнее.

Лицо Нелли Вадимовны несколько посветлело, в нем проступило что-то человеческое, она кивнула:

— Ах, вы помощник Петра Васильевича… как же, как же! И какие же у него… или у вас… проблемы?

Надежда Николаевна рассказала о пришедшей на прием старушке, о ее жалобе.

— Понимаете, эта яма не только мешает нашим избирателям — она портит внешний вид микрорайона! А забота о нашем городе — это первоочередная задача…

— Согласна с вами, согласна! — закивала Нелли Вадимовна, и губы ее стали еще уже и бледнее. — Напомните мне, пожалуйста, ваше имя-отчество…

— Надежда Николаевна.

— Очень приятно, Надежда Николаевна! А еще напомните мне, по какому адресу проживает эта ваша избирательница?

Надежда отбарабанила адрес настырной старушки.

— Ах, как неудачно! — притворно вздохнула Нелли Вадимовна, достала из стола какую-то карту и положила ее перед Надеждой. — Ну вот, видите, Надежда Николаевна? — голос Нелли Вадимовны сделался приторно-сладким. — Вы видите?

Надежда ничего еще не видела, о чем и сообщила собеседнице.

— Ну как же! Наша фирма не обслуживает абонентов, проживающих по этому адресу. Это — зона влияния компании «Сетеком». «Сетеком», понимаете? А мы — «Телесеть»! Так что я бы и рада вам чем-то помочь, а тем более — помочь Петру Васильевичу, но не могу! Очень сожалею, но не могу!

— «Сетеком»? — машинально переспросила Надежда Николаевна. — Наверное, наша избирательница что-то перепутала…

Она прекрасно помнила, что настырная старушка назвала именно компанию «Сетеком», но никак не могла в этом признаться. Это значило бы признаться, что она проникла в офис обманом.

— Вероятно. — Нелли Вадимовна изобразила самую лучезарную улыбку. — Так что я ничем не могу вам помочь. Пожалуйста, передайте Петру Васильевичу мои самые лучшие пожелания!

— Непременно передам… — пробормотала Надежда Николаевна, покидая кабинет.

Миновав стойку бдительной девушки, которая, к счастью, в это время была занята телефонным разговором, Надежда Николаевна не покинула офис компании, а свернула в коридор, по которому недавно ушел со своей тележкой несчастный Скамейкин. По обеим сторонам этого коридора располагались двери отделов и служб. Эти двери то и дело хлопали, впуская и выпуская многочисленных озабоченных сотрудников, участвующих в броуновском движении офисного планктона.

Заметив в дальнем конце коридора знакомую сутулую фигуру с тележкой, Надежда прибавила шагу и вскоре догнала Скамейкина. Его тележка к этому времени опустела. Скамейкин воровато оглянулся, свернул в очередную дверь. Надежда скользнула за ним — и оказалась на лестничной площадке.

Скамейкин, ссутулившись, стоял в углу, с фляжкой в руках. Услышав шаги Надежды, он вздрогнул и выронил фляжку.

Надежда Николаевна подняла ее и понюхала. Из фляжки отчетливо пахло коньяком.

— Вы кто? — испуганно проговорил Скамейкин и потянулся за фляжкой. — Отдайте!

— Я-то, конечно, отдам, — ответила Надежда, — но только как же ты не боишься пить на работе? Ведь унюхают же и выгонят! А ты и так здесь едва держишься… еще один прокол — и вылетишь отсюда на третьей космической скорости…

— Не унюхают, я потом кофейные зерна пожую или резинку… — машинально отозвался Скамейкин и повторил: — Вы вообще кто? Я вас в фирме раньше не видел.

— Понятно, что не видел, если я тут не работаю!

— Не работае-ете? — протянул Скамейкин, и глаза его заблестели нехорошим блеском. — Тогда что вы здесь делаете и какого черта вам от меня нужно?

— Что я здесь делаю? Очень просто: тебя ищу. Точнее, искала — и вот нашла. А что мне нужно? Мне нужно, чтобы ты рассказал, что сделал с Леной Коробковой!

С этими словами Надежда Николаевна двинулась на Скамейкина с угрожающим видом, в то же время сверля его пронзительным взглядом. Она решила, что настал так называемый момент истины и если сейчас как следует надавить на Скамейкина — он все ей выложит.

При этом сердце у Надежды ушло в пятки: она находилась один на один с подозрительным типом, вполне возможно — убийцей, и уж в любом случае законченным психом. Правда, сейчас Скамейкин выглядел достаточно безобидно, и совсем недавно Надежда видела, как он трясся и робел перед обычной секретаршей, но человек — создание удивительное и непредсказуемое, и говорят, что нет никого опаснее напуганного и загнанного в угол труса.

К счастью, в Скамейкине возобладала трусливая часть его естества. Он отшатнулся от Надежды, прикрыл лицо рукой и даже зажмурился, видимо, уж больно грозный вид был у Надежды, и Скамейкин испугался, что она его ударит.