Зеркало времени (СИ)

— Борис Кириллович вернулся из заграницы и вскоре банду сектантов вместе с полицией разгромил, они получили серьёзные сроки. Весь причинённый ущерб мне полностью вернули по российскому суду, — дополнила Изольда, внимательно выслушивавшая всё, что произносилось за столом, и успевавшая глазами энергично указывать молодой женщине в чёрном коротком платьице и белом передничке, прислуживавшей за столом. — У нас гостил генерал, начальник управления внутренних дел, восхищался Борисом Кирилловичем, звал к себе на работу. Вы сами можете рассказать, Борис Кириллович, у меня не получится с военными подробностями. Иван Кириллович тоже нас с Лерой полюбил. Мы с ним считаем, что в основании семьи должно быть четыре условия, которым муж и жена обязательно следуют, оба супруга вместе должны: любить, уважать, заботиться и обязательно дружить. Должен каждый. И у нас ещё родится общий ребёнок. Когда-нибудь. Или больше, я не против.

Борис взял Акико за правую руку и нежно сжал ей кисть:

— Я тоже не уложусь в пару слов. Но коротко попробую. О борьбе оперов с бандитами написаны тысячи книг и сняты сотни сериалов. Кому интересно, посмотрите любой, всё так и разворачивалось. Труднее всего было определить, где хотя бы искать схрон секты. Я сделал это с закрытыми глазами по карте. Потом, на месте, я внушил бандитам, что они видят то, что было вчера, и меня никто не заметил. Парализовал главаря, остальных положил ОМОН. Мне тоже пришлось уволиться из Вооружённых Сил в запас, тем более, что здесь ждал сын, мой Сергей. Я поначалу рассчитывал, что с родственной помощью нашего дяди Гурьяна Александровича устроюсь в Городе в какую-то из здешних авиакомпаний, переучусь на гражданского пилота. Или дядя-губернатор возьмёт в экипаж на свой самолёт хотя бы вторым пилотом. Или стюардом, наконец. Секретарь принесла ему справку — мест нигде нет. Дядя развёл руками: все лётчики хотят летать, но всё поделено, всё занято. Мои японские дипломы его даже не заинтересовали. Мне он предложил работу либо охранником, либо специалистом в его общественной приёмной за восемь тысяч рублей. Ничего иного не оставалось, как согласиться на второе его предложение.

— В нашем уголовном праве, — напутствовал меня дядя-губернатор, — применяется презумпция невиновности, пока суд не определил вины преступника. Ты в работе с людьми должен руководствоваться положениями гражданского права, в котором, напротив, действует презумпция виновности. Каждый, кто к тебе, представителю государства, обратится с любой просьбой, уже виновен. Пусть с документами в руках доказывает обратное. И поменьше всех слушай, принимай только документальные подтверждения!

Я добросовестно проработал в общественной приёмной три месяца: люди несли жалобы, просьбы о помощи в организации собственного дела. На самом деле, дядя ждал от меня информации, что и где ещё можно продать, я это предчувствовал, но его надежд не оправдал. Финансовая и организационная помощь региона были не всем, кто действительно их заслуживал, чаще случалось наоборот, но только своим, кто в «обойме». В советское время такие «свои» люди принадлежали к партийно-административной номенклатуре. Со «своих» документального подтверждения власти, как водится, не спрашивали. Это традиция, рука руку моет. За время работы в Городе я определил, что в экономике нашего региона вполне послужило бы локомотивом развития такое направление как жилищное строительство. Проанализировал его состояние. Подготовил публикаций для местного отраслевого журнала на год вперёд, обосновал необходимость опережающего развития массового социального строительства, в сравнении с любыми другими его видами. Это оживило бы торговлю, например, стройматериалами, мебелью, и не только её.