Зеркало за стеклом

Телега теперь скрипела, не переставая. Палящее небесное светило только-только покинуло зенит и медленно сползало по безоблачной синеве к горизонту. Ничто не напоминало о ливне накануне. Хотя, может быть, сюда гроза просто не дошла. Стояла страшная удушливая жара. Я ждала, что вот-вот совершу непроизвольный акт самовозгорания, а едущий впереди Валлад заживо сварится в своём наглухо застёгнутом мундире. Йен сидел, обхватив колени руками, и сжимая пальцами одной распухшее запястье другой. Выглядел он при этом уставшим, даже больным, но бодрился сам и бодрил меня посредством ядовитых замечаний. За что я, говоря начистоту, была даже в каком-то смысле благодарна.

— Так, давай ещё раз сначала и по порядку, чтобы я, наконец, поняла, в чём суть. — Я закончила завязывать скатерть на затылке и перекинула длинные концы вперёд. По крайней мере, голову теперь точно не напечёт. И от распущенных волос не будет так жарко. А если наш сопровождающий надумает обернуться, он дал слово предупредить об этом, чтобы «скромная попутчица господина Йенрела» успела прикрыть лицо. — Зачем я продолжаю ехать с тобой туда, где меня могут схватить и передать в руки человеку, который имеет обыкновение заживо сдирать кожу с неугодных?

Я старалась говорить иронично, но на самом деле, мне было страшно до заикания.

— Потому что мне нужна скважина. — Йен задумчиво сдвинул брови так, что между ними пролегла вертикальная складка.

— Это я уже слышала. — Терпеливо напомнила я. — И не спрашиваю, зачем что-то тебе. Мне это зачем?

— Какая разница? Я всё устрою, успокойся. У тебя всё равно нет выбора. — Лениво ухмыльнулся он и перевёл взгляд куда-то вбок. Я проследила направление, но ничего интересного не увидела. Древесный частокол свесил основательно подвявшие на жаре листья, трава на обочине выгорела до бледно-жёлтого цвета. Оглушительно стрекотали кузнечики, изредка им подчирикивали птицы. Ветра на этой бесконечной раскалённой дороге, похоже, не существовало вовсе. Мы ехали в тяжёлом знойном мареве, и загустевший воздух как будто налипал тонкой плёнкой поверх потного тела.

— Выбор есть всегда. Просто сейчас он не очень богатый. — Недовольно проворчала я, выпятила нижнюю губу и с силой дунула вверх на лоб.

— Оптимистично. Видно, ты раньше никогда не оказывалась в безвыходных положениях.

— Я всегда старалась до этого не доводить. А ты, стало быть, можешь поделиться со мной мудростью и опытом?

— Делиться не стану, но и скрывать, что я большой специалист по тупикам, тоже не буду. — Оскалился в напряжённой улыбке Йен и на вопрос «что это значит?» бессовестно промолчал.

Я запрокинула голову и беззвучно воззвала к небу о терпении. Небо тоже не ответило, и мне стало совсем тоскливо.

В телеге снова повисло тягостное для меня одной молчание. Саврий, сидя на своём месте в одних портах (рубаха и сапоги со смотанными портянками внутри кучей лежали в углу телеги, придавленные сверху ржавым мечом), деловито понукал разморенную на жаре лошадь. Та никуда не торопилась, пыхтела и ступала тяжело, чем стала очень похожа на конягу деда Шульмыша. Для полноты картины в телегу теперь надо было только навалить сена, воткнуть вилы и выкинуть Йена. Тот как раз полусидел с закрытыми глазами и притворялся спящим. Валлад нас не подгонял, не оборачивался, и вообще не проявлял никакого интереса к происходящему за спиной. Но при этом чётко выдерживая дистанцию. Как ему это удавалось, одному Свету известно.

— Как руки? — так и не определившись с интонацией, спросила я. С одной стороны мне было совестно, что я, как травница, не могу помочь нуждающемуся в исцелении. С другой мстительно хотелось не дать ни минуты покоя тому, кто несколько дней назад начисто лишил покоя меня.

— Сносно, — не открывая глаз, сонно ответил Йен и шевельнул распухшей кистью. Последовавшая за этим мимолётная неконтролируемая гримаса яснее ясного дала понять, что в реальности дела обстоят гораздо хуже.

— Может, всё-таки хотя бы подорожник? — почти жалобно спросила я, краешком сознания изумляясь, что по-прежнему рвусь выполнять неписаные законы своего ремесла в отношении этого человека. Призвание сильнее личной неприязни? Ну да, конечно, где то призвание. Просто после охоты за пресловутым мифическим покойником, мне не хотелось остаться на руках с настоящим.

— Ещё раз услышу про этот проклятый подорожник, заставлю нарвать и съесть. — Невнятно пригрозил Йен. — Просто растолкай меня, когда приедем. Скважина решит все мои проблемы, — он сполз по бортику вниз, перевернулся на бок и накрыл голову курткой. Из-под которой ясно и значимо добавил, — и твои тоже.

Я просверлила взглядом грязную куртку и отвернулась. Положив руки на бортик и уперев в них подбородок, я смотрела, как медленно уходит назад дорога. Телега скрипела ещё надрывнее, чем раньше, грузно переваливалась на ухабах, и очень скоро меня укачало. Закрыв глаза, часто дыша и сглатывая в попытках успокоить взбунтовавшийся желудок, я снова подумала о бегстве.