Зеркало за стеклом

— Истинно вам говорю, святотатцы паршивые! — подал голос Саврий, — Игриния енто. Мы её в деревне неподобающе приветили, так вот она таперича недовольство и выражает. Прости, матушка!

— Чегой-то я не вижу недовольства. — Не сдавался въедливый Жигер, — какая-то она зашуганная. Вона волосья дыбом, глаза дикие, а уж нормальные святые всяко не хромают. — В сторону моей поджатой ноги укоризненно ткнулся толстый палец со слоем грязи под криво обкорнанным ногтем.

— С дороги, — с трудом сглотнула-велела я, не имея возможности обойти распластавшегося поперёк прохода Саврия, и потому остановившись усилием воли. Стопы тут же зажгло так, будто под них сунули раскалённую сковороду.

— Да, матушка, да, родненькая, — закряхтел мужик, неловко поднимаясь на ноги. — Благослови токмо, Светом прошу. Дозволь хоть краешек рубахи поцеловать…

— Да что за люди-то, даже святым дороги не уступят! — Рявкнула я, выйдя из себя от вынужденного терпения невыносимого зуда-боли, схватила Саврия обеими руками за плечо и буквально отшвырнула с дороги. Тот, как палка при игре в банки-склянки, ласточкой взлетел в воздух и шмякнулся аккурат поперёк шеренги спорящих собутыльников. В воздухе только мелькнули три пары грязных пяток, а я уже бегом покидала конюшню, оставив за спиной растроганное саврийское «благодарствую за благословение», и всё прочее нецензурное от остальных.

На улице оказалось неожиданно прохладно. Прямо от ворот я резко свернула влево на узкую мощёную тропинку. Сделав несколько изгибов, тропинка упёрлась в небольшую калиточку. Я поспешно толкнула её. С той стороны что-то щёлкнуло и упало, издав сочное звяканье, слишком громкое для ночной тишины. Я вошла, почему-то крадучись, хотя в тёмном саду, куда привела меня тропинка, не заметить сияющую фигуру мог разве что слепой. Возле калитки валялся открытый замок.

Интересно. Кто навешивает замки на двери и не удосуживается их защёлкнуть? Я было хотела остановиться, но меня что-то словно подталкивало в спину. Бежать с пораненной ногой было трудно, но я почему-то очень старалась. Теперь я стремилась на встречу с Йеном ещё больше, правда, думая о происходящем уже несколько в ином ключе: «Ты мне за всё ответишь». Как именно должен был ответить перед бесталанной травницей колдун, у которого одинаково хорошо самовольно прибивались к потолку кроватные балдахины, и рассыпались в прах ковры, я почему-то не задумывалась. Главное, найти его, а дальше всё будет правильно. Не зная даже, куда именно направляюсь, я стремилась вперёд, уверенная, что иду именно туда, куда нужно.

Ожесточённо стрекочущие по кустам цикады при моём приближении недоумённо замолкали насовсем, поэтому очень скоро вокруг воцарилась какая-то неестественная зловещая тишина. Отсветы, пляшущие на кустах и деревьях, мимо которых я проскакивала, больше всего напоминали свет костра в ночной темноте. Яркий и хорошо освещает вблизи, а уйдёшь чуть подальше, снова темень. Что-то зашуршало сзади, и я тут же крутанулась на горящих пальцах, с ужасом представив, как меня догоняет паучье полчище, в пять секунд заматывает в кокон и подвешивает на яблоневой ветке — мариноваться в собственном соку до ближайшего обеда. Теперь проколотая ступня волновала меня не так уж и сильно. Я быстро хромала вперёд, каким-то шестым чувством остро ощущая присутствие Йена совсем рядом. Три шага, два, один…

Дорожка почему-то кончилась за полшага до порога небольшого строения с купольной сводчатой крышей, но я даже не подумала остановиться, с разбегу перемахнув темнеющую полоску земли и толкнувшись обеими руками в запертую дверь. Как и две предыдущие, та, будучи на ощупь каменной, а на вид — толщиной в ладонь, легко распахнулась, пропуская меня внутрь, и тут же, как на пружине, рванулась обратно, с грохотом захлопнувшись за спиной.

Круглое каменное помещение без окон было абсолютно пустым. Ни Йена, ни кого другого здесь не было и в помине. Я моргнула, когда моё тело из комка боли вдруг снова стало обычной здоровой плотью, а открыв глаза, увидела только слепящую черноту.

— Эй, что за шутки?! — Обращаясь неизвестно к кому, я нашарила в темноте дверь и завозила по ней ладонями в поисках ручки. Мне пришлось ощупать резные края с обеих сторон, прежде чем вынужденно признаться себе в том, что, судя по всему, самостоятельно выходить отсюда не принято. Я, конечно, покричала и постучала, но толку из этого вышло не больше, чем от того же в моей комнате. Даже если это место не было защищено колдовством, толщина стен с лихвой компенсировала его отсутствие. Вокруг было темно и тихо до неприятного звона в ушах.