Зеркальщик. Счастье из осколков

«Матерь божия, уж не Зеркальщик ли пожаловал? – озарило приказчика, разом заморозив на губах все подобающие случаю приветствия. – Вот уж принесла нелёгкая, кого не ждали, не звали! И как теперь от этой напасти избавиться?!»

Всеволод Алёнович, на руке коего по-прежнему болтался сдерживающий магию браслет, по побледневшему, чуть заметно исказившемуся лицу приказчика безошибочно угадал, что ему тут не рады. Более того, были бы просто счастливы, ежели бы он прямо сейчас, слова не говоря, развернулся и ушёл. Только вот радовать таким образом Зеркальщик никогда и никого не собирался, привычно внутренне закрылся, ощетинился и самым надменным тоном процедил:

- А что, любезнейший, какими цветами можете похвалиться? На вывеске написано, что краше ваших букетов во всём городе не сыскать, да так ли это?

Приказчик гулко сглотнул, но многолетняя привычка взяла верх, вернув на бледные от напряжения губы чуть искажённую угодливую улыбку, а в дрожащий голос щедро добавив елея подобострастия:

- Судить о наших цветах предоставлю Вашей милости, однако, смею заметить, сам Володимир Питримович на аменины дочери у нас цветочные гирлянды для бальной залы заказывал. Да и Михаил Осипович Омутов, тоже человек весьма почтенный и меценат известный, завсегда для своей обожаемой супруги в нашей лавке цветы заказывает.

Володимир Питримович, владелец заводов в далёкой северной части империи – зверь лютый с людьми подневольными и червь угодливый с теми, кто хоть мало-мальски был ему полезен, равно как и его перезрелая, вечно сонная и всем недовольная дочь для Всеволода являлись скорее отрицательным примером, нежели образом для подражания. А уж Михаил Омутов, коего Зеркальщик даже наедине с самим собой отцом не называл, паче того, его супруга и вовсе окончательно отвратили Всеволода Алёновича от этой цветочной лавки. Чай, не последняя в городе, найдутся и другие. Может быть и проще, не такие помпезные, зато душевнее. Однако и уходить, даже не взглянув на цветы, глупо. Варенька достойна самого наилучшего, даже если оно будет приобретено в месте, подобном этому. Зеркальщик неторопливо стянул перчатки, небрежно зажал их в руке:

- Ладно уж, показывай свои цветы.

«Вот ведь ирод, остался-таки, - мысленно брезгливо сплюнул приказчик, - как бы он мне всю почтенную публику не отворотил, идолище поганое. Покажу-ка я ему самые дорогие букеты, на кои у него никаких средствов не хватит».

Приказчик подобострастно поклонился и самолично, не доверяя мальчишке-помощнику, скрылся за небольшой дверцей, пролепетав:

- Обождите маленько, я сей миг вернусь.

Всеволод Алёнович остался в лавке, лениво скользя взглядом по выставленным тут и там букетам, расставленным, стоит признать, с большим вкусом, и стараясь не замечать, как от настойчивого цветочного запаха начинает щипать в носу.

- Пожалуйте-с, - сладким голосом пропел приказчик, появляясь с пышным, в два обхвата букетом лилий всевозможных оттенков и переливов, точно впитавших в себя все самые нежные краски утра.

Зеркальщик подошёл поближе, вдохнул тяжёлый дурманный аромат и, не удержавшись, звонко чихнул.

- Доброго Вам здоровьичка, - по-прежнему приторно сладко, только что мёдом не истекая, пропел приказчик.

Всеволод обошёл лилии, не столько любуясь их неприступным совершенством, сколько прислушиваясь к собственной магии. Что и говорить, цветы хороши, пожалуй, даже идеальны, только… бездушны. Они как прекрасная мраморная статуя, коя никогда не заменит живую девушку, поскольку даже идеальный камень всё равно останется мёртвым камнем. Вареньке, такой живой и тёплой, эти цветы покажутся излишне чопорными и холодными, но по правилам хорошего тона, введённым бабушкой ныне правящего императора, особой весьма образованной и старавшейся прописать каждое действо своих подданных, дары жениха должны быть такими, чтобы родители невесты могли с гордостью демонстрировать их многочисленным гостям. А что, если попытаться и приличия соблюсти, и себе не изменить? В глазах Всеволода Алёновича плеснули озорные искорки, уголки губ чуть дёрнулись, обозначая улыбку.

- Отличные цветы, любезнейший, я их беру, - при виде вытянувшейся от изумления физиономии приказчика Зеркальщик испытал восторг, как от безнаказанно прошедшей проказы. – Самым наилучшим образом упакуйте их и отправьте вот по этому адресу, - Всеволод достал из кармана карточку, привычно провёл по ней ладонью, создавая нужный текст, благо такому простому чародейству браслет помехой не был. – Да поживее! Цветы должны быть доставлены не позднее, чем через полчаса!

- Всё будет сделано, Ваша милость.