Зерна смерти

Чиун с интересом осматривал странное помещение. Там стояли зеленые прямоугольные столы с разноцветными шарами. Белые шары не имели номеров. Молодые люди тыкали палками в белый шар, стараясь попасть им в другие шары. Когда некоторые из шаров попадали в дыры, сделанные по сторонам стола, человек, так ловко ударивший белый шар, получал право сделать еще один удар. А иногда этот человек получал бумажные купюры, на которые, хотя это и не золото, можно купить разные вещи. Чиун подошел к тому из столов, на котором из рук в руки переходили самые крупные купюры.

Римо тем временем был занят делом.

— Ну, так где Пит?

Волосатая ручища оставила в покое пах, потерла большой палец об указательный, что означало: «заплати».

— Сперва кое-что дай, — сказала помойная физиономия.

И Римо тут же ему слегка дал, сломав ключицу. После этого, сдержав слово, человек сказал, что Пит сидит за кассой, а затем свалился на пол, вырубившись от боли. Римо пнул его носком ботинка в лицо. Там, где оно касалось пола, появилось жирное пятно.

Когда Римо подошел к Питу, тот уже держал в руке за кассовой машиной пистолет.

— Хэлло, мне бы хотелось поговорить с вами наедине, — сказал Римо.

— Я уже видел, что ты там натворил. Стой, где стоишь.

Римо слегка махнул правой рукой с почти переплетенными пальцами. Глаза Пита последовали за движением руки Римо всего на какую-то долю секунды. На что Римо и рассчитывал в тот момент, когда глаза Пита дернулись, левая рука Римо молниеносно оказалась за стойкой. Большой палец впился в запястье Пита, вдавливая нервные окончания в кость руки. Пистолет упал в ящичек с биллиардными мелками. Из глаз Пита брызнули слезы. Его льстиво-вежливое лицо исказила мучительная гримаса, изображавшая улыбку.

— Вот это да! Ловко сработано! — промычал Пит.

Какой-нибудь бездельник, убивший в заведении Пита свой не только третий, но и четвертый десяток лет, заметил бы только, как худощавый мужчина с утолщенными запястьями подошел к Питу, а затем проследовал с ним в заднюю комнату, дружески придерживая Пита за плечи. Но этого биллиардиста, без сомнения, гораздо больше заинтересовал бы смешной пожилой азиат в странной одежде.

Малыш Вако Чайлдерс играл с Чарли Дассетон по сто долларов за партию, и никто не лез к ним с разговорами, кроме этого забавного азиата. Он спрашивал их о правилах игры.

Малыш Вако вздохнул и опустил.

— Папашка, я играю, — сказал Малыш Вако, глядя сверху вниз на старого косоглазого азиата. — А когда я играю, все молчат.

— Вы играете так блестяще, что это лишает всех дара речи? — спросил Чиун.

— Иногда. Когда на кону кругленькая сумма их денег.

Этот ответ вызвал одобрительный смех.

— Для примера глянь на Чарли Дассета, — сказал Малыш Вако.

Чиун хихикнул. Оба — и Малыш Вако, и Чарли — осведомились, над чем он смеется.

— Смешные имена. У вас смешные имена: «Дассет», «Малыш Вако». Это очень смешно. — Смех Чиуна оказался — заразительным; смеялись все столпившиеся вокруг стола, кроме самих Малыша Вако и Чарли.

— Да? А как зовут тебя, парень? — спросил Малыш Вако.

Чиун назвал свое имя, но по-корейски. Они ничего не поняли.

— Я думаю, это тоже довольно смешное имя, — сказал Малыш Вако.

— Так обычно думают дураки, — отреагировал Чиун, и на этот раз засмеялся даже Чарли Дассет.

— Не заткнуть ли тебе рот своими собственными деньгами? — сказал Малыш Вако. Он поставил руку мостиком на зеленый фетр стола и хорошо отработанным ударом послал седьмой шар в боковую лузу, а восьмой через весь стол в дальнюю лузу. Белый шар остановился за шаром с девятым номером прямо перед угловой лузой. С этим желтым шаром Малыш покончил коротким, резким ударом, после чего белый шар остался на месте как пригвожденный. И Чарли Дассет отдал Малышу Вако свой последний банковский билет.

— Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы я сыграл с вами на деньги? — сказал Чиун.

— Правильно понимаешь.

— На тех же условиях, что вы играли?

— Точно так, — сказал Малыш Вако.

— Я не занимаюсь азартными играми, — сказал Чиун. — Это делает человека слабым. Игра лишает его достоинства. Человек, который отдает свои деньги на прихоть слепой удачи, вместо того чтобы полагаться на свое умение, отдает свою судьбу в руки капризного случая.

— Значит, вы не играете, а только болтаете?

— Я не говорил этого.

Малыш Вако вытащил из кармана кипу банкнот и бросил их на зеленое поле стола.

— Ставь свои деньги или заткнись.

— А золото у вас есть? — спросил Чиун.

— Я думал, вы не играете на деньги, — сказал Малыш Вако.

— Победа в состязании, где требуется мастерство, это совсем не игра на деньги, — сказал Чиун.

Это замечание вызвало у Чарли Дассета такой приступ хохота, от которого он чуть не повалился с ног.

— У меня есть золотые часы, — сказал Малыш Вако. Прежде чем он начал их расстегивать, длинные ногти азиата успели снять их и надеть обратно. Толстые пальцы Малыша Вако в это время лишь беспомощно хватались за воздух.

— Это не золото, — сказал Чиун. — Но поскольку мне в данный момент нечем заняться, я сыграю с вами на эту кучку бумаги. Вот мое золото.