Зёрна

Когда б он стал в тот миг тысячеруким.

 То каждой бы развел ее с бедой.

И словно отряхнувшись от гипноза,

Полез в карман за носовым платком…

 Зерно под ноготь влезло, как заноза.

Напомнив о могуществе своем…

. . . . . . . . . .

О результатах он узнал по слухам —

Прополз по коридорам шепоток:

Не то к уродке вызывали духов.

Не то известный экстрасенс помог.

И о себе нелестный отзыв тоже

Услышал он. Сотрудница клялась,

Что Аверьянов, эмэнес, похоже,

Душевный человек, но ловелас.

Он посмеялся грустно. Это ж надо!

И впрямь — потемки женская душа.

Должно быть, часто путают наряды

И ложь и правда, на люди спеша.

Добро и зло — как различить их строго?

То решкой выпадают, то орлом.

Ну а ребро? Оно, должно, от бога,

Погрязшего в двуличии своем.

Что до людей, то разве же не странно:

Река, любя, разводит берега…

. . . . . . . . . .

Евгений тронул за плечо Ивана:

«Ты что, старик? Не видел старика?

Заснул, должно быть. Пьяный или шизик,

А ведь, признаться, сильно напугал!

Итак, о чем мы спорили — о жизни?

Я не расслышал, что ты мне сказал?».

Он был напорист, друг его Евгений.

И много знал, все видел наперед.

Он повторил: «Так, значит, жизнь— мгновенье?».

Иван ответил: «Нет, наоборот!».

Когда бы спал, то посчитал — приснилось.

Но ведь не спал! И как же вдруг забыть.

Что в миг один вся жизнь его вместилась

Со всем, что было и могло бы быть.

Что ложно здесь? Какая все же жалость.

Что никогда уже не суждено

Последнее использовать зерно:

Оно пропало.

Истина осталась.

Добро и зло — все больше вперемежку.

Но сказка, и лукавя, не лгала:

Выигрывал и ставивший на решку,

И тот, который ставил на орла.

…Парк затихал

И бережно, как в сетке,

 В ветвях деревьев

Уносил луну…

Сосна,

Качнувшись,

Соскребнула веткой

То ль позолоту.

То ли желтизну.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Поэма — жанр, известно, трудный,

Но у поэтов нарасхват;

Не за эффект сиюминутный —

За отдаленный результат.

За то, что мыслям здесь просторно,

Поскольку дарит неспроста

Возможность убежать проворно

За край бумажного листа,

Чтоб там, в известном отдаленье.

Не утруждая головы,

И написать стихотворенье

Из неудавшейся главы —

Как бы вернуться с полдороги—

И я премудрость ту постиг.

Когда в кустах чужого слога

Едва не вывернул язык.

Когда вдруг понял ненароком,

Что водит слово — не рука —

К своим я двигался истокам.

Как вспять идущая река.

И берега, казалось, те же

И ямы прежние на дне…

Увы, уже бурлилось реже.

Как и должно на глубине.

Хотя встречались перекаты.

Где громоздились валуны…

Но разве детство виновато

В том, что не все сбывались сны?

И разве осыпи-обрывы.

Что мой смущали часто взгляд,

О той поре моей игривой —

И лишь о ней! — не говорят?

И разве душу не тревожат

Воспоминанья о тропе?

О разном пишем мы.

Но все же

Честней и лучше

О себе…

Более подробно о серии

В довоенные 1930-е годы серия выходила не пойми как, на некоторых изданиях даже отсутствует год выпуска. Начиная с 1945 года, у книг появилась сквозная нумерация. Первый номер (сборник «Фронт смеется») вышел в апреле 1945 года, а последний 1132 — в декабре 1991 года (В. Вишневский «В отличие от себя»). В середине 1990-х годов была предпринята судорожная попытка возродить серию, вышло несколько книг мизерным тиражом, и, по-моему, за счет средств самих авторов, но инициатива быстро заглохла.

В период с 1945 по 1958 год приложение выходило нерегулярно — когда 10, а когда и 25 раз в год. С 1959 по 1970 год, в период, когда главным редактором «Крокодила» был Мануил Семёнов, «Библиотечка» как и сам журнал, появлялась в киосках «Союзпечати» 36 раз в году. А с 1971 по 1991 год периодичность была уменьшена до 24 выпусков в год.

Тираж этого издания был намного скромнее, чем у самого журнала и составлял в разные годы от 75 до 300 тысяч экземпляров. Объем книжечек был, как правило, 64 страницы (до 1971 года) или 48 страниц (начиная с 1971 года).

Техническими редакторами серии в разные годы были художники «Крокодила» Евгений Мигунов, Галина Караваева, Гарри Иорш, Герман Огородников, Марк Вайсборд.

Летом 1986 года, когда вышел юбилейный тысячный номер «Библиотеки Крокодила», в 18 номере самого журнала была опубликована большая статья с рассказом об истории данной серии.

Большую часть книг составляли авторские сборники рассказов, фельетонов, пародий или стихов какого-либо одного автора. Но периодически выходили и сборники, включающие произведения победителей крокодильских конкурсов или рассказы и стихи молодых авторов. Были и книжки, объединенные одной определенной темой, например, «Нарочно не придумаешь», «Жажда гола», «Страницы из биографии», «Между нами, женщинами…» и т. д. Часть книг отдавалась на откуп представителям союзных республик и стран соцлагеря, представляющих юмористические журналы-побратимы — «Нианги», «Перец», «Шлуота», «Ойленшпегель», «Лудаш Мати» и т. д.

У постоянных авторов «Крокодила», каждые три года выходило по книжке в «Библиотечке». Художники журнала иллюстрировали примерно по одной книге в год.