Зерно А

В руках Эдуард держал короткий железный прут – то, чем он предположительно уложил Плохие Зубы. Я не знала, каким образом он вывел из игры двух оставшихся фанатиков, и не хотела знать. Но стоило мне об этом подумать, как мои глаза зажили собственной жизнью и стали жадно впитывать каждую деталь разбавленного тремя бездыханными телами интерьера.

Блондин Игорь лежал в позе, похожей на позу Плохих Зубов, уткнувшись лицом в паркет, подмяв под себя правую руку. Ноги господина Опасность выглядывали из прохода на кухню. К подошве его левого ботинка прилипла жвачка.

- Нельзя, чтобы это кто-то увидел, - сказала я неожиданно внятно и уверенно.

Эдуард без лишних слов достал из кармана мобильный. Я отметила, что кровь все же попала на его пальто. Если не знаешь, что это кровь, можно проигнорировать эти мелкие огрехи. Он вышел из коридора на кухню и закрыл за собой дверь, так что телу господина Опасности пришлось потесниться. Эдуард не придал этому значения. Я обняла крестную. Мы стали ждать.

Где-то тикали часы, телевизор мигал призрачным, голубоватым светом, превращая лицо Дианы в неживую маску. Типа, я выгляжу лучше.

- Скоро здесь все будет в первозданном виде, - сообщил Эдуард, выходя из кухни и подходя к нам. Прут он где-то оставил. – Диана, надеюсь, случившееся останется нашей маленькой тайной. – Было что-то киношное в том, как он произнес «маленькая тайна».

- Клянусь, я никому ничего не скажу, - кивнула Диана.

Эдуард помог ей подняться. Она смотрела на него глазами овечки. О да, Эдуард произвел на нее неизгладимое впечатление.

- А теперь разберемся с тобой.

Он протянул обе руки, чтобы переместить меня из сидячего положения в стоячее. У меня тут же закружилась голова, меня повело, я зажмурилась и привалилась обратно к стене. Наверное, я сильно побледнела, потому что Диана начала что-то взволнованно кудахтать, да только я не разбирала ни черта из-за шума в ушах – этакое действующее на нервы «шух-шух-шух». Ее заботливые пальцы касались моего лица. Лучше бы она этого не делала. Я как никогда хотела, чтобы меня оставили в покое.

- Давай-ка я помогу тебе дойти до ванной, - сказал Эдуард.

- Мы опять на «ты»? – превозмогая головокружение, спросила я.

- Смотри под ноги.

Я переступила через блондина. Диана провожала нас огромными, размером с блюдца, глазами. Близкий мне человек стал жертвой шумихи, поднятой вокруг моего имени. Это из-за меня в ее квартиру ворвались три вооруженных ублюдка. Религиозные фанатики. Если бы не Эдуард и его решение поехать со мной, день закончился бы печально. Меня повело, и я прижалась липкой от крови щекой к груди Эдуарда – то, чего так хотела час назад.

Эдуард довел меня до ванной, где я упала на колени, открутила кран с холодной водой, умылась и прополоскала рот. Сток окрасился в медный цвет. Потом он помог мне сесть на крышку унитаза. Скинув коричневое, в черный мелкий горошек тут и там, пальто и бросив его на стиральную машину, он смочил полотенце и вложил мне в руку. Я подумала о Константине и о том, как он вытирал мое лицо от засохшей крови. Кажется, это было так давно – разговор на стоянке супермаркета…

Вода шумела, создавая фон. Совсем не обязательно говорить, когда шумит вода, понимаете? Мне не хотелось говорить. Причина крылась не только в том, что в метре от меня, присев на бортик ванной, находился Эдуард. Просто с каждой секундой моя физиономия ныла все сильнее. Закрыв глаза, я приложила намоченное в холодной воде полотенце к пекущей половине лица и попыталась абстрагироваться от боли. Спешу доложить, ни хрена у меня не вышло.

Получасом позже в квартиру ввалились четверо ребят. Впрочем, «ввалились» - громко сказано. Они не шумели и не болтали зря, сразу видно, знали, чего от них хотят. Впечатляет. Я бы не рискнула ставить на то, что все четверо были коматозниками – у Эдуарда, как и у Влада, довольно обширный круг знакомств. К тому же, сложно сказать, где заканчивается владов круг знакомств и начинается эдуардов.

Диана сидела в зале и нервно крутила на пальце обручальное кольцо. Мой крестный умер десять лет назад. С тех пор крестная одна. Сын Дианы, Максим, живет отдельно с женой и годовалым бутузом. Злость и страх на миг парализовали меня. Эти фанатики нашли легкую цель. Я подсела к Диане и сказала ей, что после случившегося больше не смогу спокойно посмотреть ей в глаза. Она снова разрыдалась, крепко обняла меня и поцеловала. Насилие и горе связывают крепче любых веревок.

Эдуард настоял на том, чтобы с Дианой остался один из прибывших. Это был рослый парень в объемистой кожаной куртке с поднятым воротником. Бог знает, какое оружие он прятал под курткой. Известно одно: с таким защитником Диана может засыпать спокойно. Хотя я и чувствовала себя дерьмом, но обнадеженным дерьмом, ведь моя крестная теперь в безопасности. Парень в кожаной куртке окинул меня внимательным взглядом и кивнул. Я кивнула в ответ. На этом обмен любезностями был завершен.