Зерно А

И это было чистейшей правдой. Безумно хотелось забыть то, что я увидела. Но я знала, что буду помнить это до конца моих дней – когда бы конец моих дней не настал. Есть такие вещи, которые не стереть из памяти, не смягчить временем. Увиденное там, в спальне, было из разряда именно таких вещей. Выход есть: загнать воспоминание в самый темный угол памяти и навесить на него огромный замок. Я так и сделала. Сосредоточилась на дыхании и щекочущих глаза слезах. Слезы были непозволительной роскошью, когда зерно категории «А», ставшее частью меня, столь волнует босса Церкви механизированных, а мой брат находится черт знает где.

Мой желудок в который раз перевернулся и сжался, когда я подумала о брате. Мое слабое не натренированное тело рефлекторно напрягалось, готовое в ущерб себе защищать его. В то же время я понимала, что тот же Чак-Чак будет серьезным противником. Я видела, на что способна его стокилограммовая туша. Если Деревский ему на один зубок, то меня он и подавно, не прилагая абсолютно никаких усилий, размажет по асфальту. Превратит в горку окровавленных косточек. Я была также опасна, как и любая другая девушка, которая все свое свободное время проводит на работе, не посещает спортзал, злоупотребляет сигаретами, кофе и нездоровой пищей. Учитывая все вышеперечисленное, я никак не могла сообразить, почему до сих пор жива, когда вокруг меня столько грязи и негодяев.

Ладно, не так, чтобы жива в классическом понимании этого слова. Но и не мертва, правильно?

Чак-Чак захлопнул дверцу за Львом, обошел авто и сел за руль. Я щелкнула ремнем безопасности и откинулась на сиденье, зажмуриваясь и сглатывая застрявший в голе стон. Что дальше?

27

Я всегда отдавала себе отчет в том, что монстров хватает как в нашем мире, так и в мире духов. Именно поэтому я старалась играть по-честному, с уважением, выдерживать дистанцию. Спасибо Арине за то, что разнесла мою осторожность в пух и прах. Из-за нее под удар попала моя душа. Плюс я обзавелась новым знакомым, который однажды не прочь сделать со мной тоже, что и с Ариной. Насыщенный конец года, а?

От незнания, что случилось с Деревской, меня начинало кидать то в жар, то в холод. Вообще-то я заметила, что насилие как таковое перестает пугать, когда рядом оказываются потусторонние ребята. Я хочу сказать, ваше тело пропитано страхом, в то время как разум осознает, что бояться надо отнюдь не физической расправы. Конечно, радости мало схлопотать по физиономии, но куда хуже увидеть нечто, что перевернет ваш рациональный мирок с ног на голову. Физически вы будете в норме, но психологически – развалиной, таким же изношенным и разодранным, как пара дешевых кроссовок.

Чак-Чак сказал, что у меня волосы поседели. Я, впрочем, не спешила оценивать причиненный ущерб. В качестве бонуса, у меня до сих пор дрожали руки, и дергался указательный палец на левой кисти. В остальном физически я была в порядке. Психологически вроде тоже. Возможно, пока что. Время покажет. Если будет у меня это самое время. Вопреки пережитому, я не могла вздохнуть с облегчением. Проблемы, казалось, только множились.

Босс Церкви механизированных. Уна Бомбер. Стефан. И, естественно, Громов, которому я планировала нанести дообеденный визит.

Заведомо позаботившись о достижении наибольшего эффекта неожиданности, я не спешила вкладывать мобильный в руку Деревского для звонка его адвокату, господину Пальто-Панцирь-За-Пять-Штук. Не важно, что мне безумно хотелось покончить с этим раз и навсегда; я заставила себя сосредоточиться. Громов тщательно спланировал свой бенефис, что заняло у него не день и не два, а я, выходит, не могу подождать пару часов? Позвони Деревский адвокату сейчас, и новость о капитуляции мгновенно долетела бы до Громова, а уж он нашел бы способ все замять…

Нет, исключено. Я из кожи вон вылезу, а Бодя ответит за содеянное. За то, что после того, как однажды посягнул на мое сердце, решил посягнуть на мою душу. Какой же ты все-таки козел, Богдан! Зная меня все эти годы, ты должен был давно понять, что проломить мне голову намного проще, чем сердце. Или душу.

Я сделала над собой усилие, чтобы унять убыстрившееся сердцебиение, когда увидела Его «мерседес». В это самое мгновение я поверила в случай. Прощу прощение, в Его Величество Случай.

«Мерседес» остановился на светофоре, между нами урчал двигателем чернильный «вольво».

- Чак-Чак, - мой голос был хриплым от волнения, - видишь вон тот серебристый «мерс»? Езжай за ним, но так, чтобы водитель не заметил хвост.

Качок гнусно осклабился.

«Вольво» свернул на следующем светофоре. Серебристый «мерседес», в свою очередь, продолжал уверенно катить по Кварталам, к реке, пока не затормозил и не припарковался на врезанной в тротуар стоянке.

- Нет-нет-нет, поезжай, поезжай! – затараторила я, вжимая голову в плечи и сползая по сиденью. – Свернешь на следующем повороте и припаркуешься там.

- Палисси, в тебе пропадает заправский бандит!