Зерно Граната. Возвращение домой

Смертоносно-острые кончики перьев переливались в жемчужном освещении Аиды, слабо просачивающимся к медным вратам. Тело моего друга покрывала металлическая чешуя, отливая серебром и отражая в себе перепуганные лица богов. Я только один раз видел его таким… Когда был почти ребенком и пришел бросить ему вызов, чтобы олимпийцы остались живы. Размах крыльев Черного бога превышал сейчас мой рост раз в десять, а я снова испытал то самое сковывающее чувство ужаса, холод и ощущаемый в воздухе запах смерти. Моя память, как будто вернула меня на несколько тысячелетий назад, услужливо подкидывая в памяти, дрожащий в руках меч и первый удар нанесенный Танатосом.

“Отстаивать своё — дорогое удовольствие… Ты действительно готов отдать жизнь за тех, кто сбросил тебя вниз?” — поинтересовался тогда Бог Смерти. У меня не было сил ответить, я еле стоял на ногах, всем телом опираясь на меч, поэтому просто кивнул. Танатос ядовито ухмыльнулся и сложил крылья. Ту ухмылку я помню до сих пор, а потом меня накрыла темнота. Собственно, как и сейчас. Погодите-ка…

— Что это? — завопила Артемида, отскакивая в бок и бросая Афродиту на растерзание наползающей темноте. — Гадес, убери это!

— А это не я! — радостно оповести я, выставляя вперед свои руки и показывая, что не имею к этому ни малейшего отношения. Тьма наползала все сильнее, и чем ближе она была, тем отчетливее на ней проглядывали звезды.

Тьма становилась все гуще, а потом я услышал шлепок и вскрик Афродиты… Мокрый такой шлепок… Как… Как… ОТ ПОЛОТЕНЦА?! Тишину разрезал взмах крыльев, и над головой у меня пронесся Танатос, приземляясь перед дворцом, чтобы перевести дух и сгрузить свою ношу. Я переместился за ним, предвкушая, как буду разворачивать подарок самому себе.

— Где Персик? — прорычал мой друг, разворачиваясь ко мне, пока у меня лапки дрожали от предвкушения. От друга мало что осталось. Теперь на меня смотрел разъяренный титан, который готов стирать с земли все, что увидит, — Гадес… Я спросил тебя!

Танатос сделал шаг ко мне, верхняя часть крыла срезала фонтан! Это порча имущества уже! А потом кто его чинить будет? Точно не я!

— С твоим отцом, — выдал я, прикидывая, как его привести в чувства. Если Персик его увидит в таком… образе, то точно родит раньше времени, — В покоях. Друг мой, если не хочешь стать отцом раньше срока, приводи себя в порядок. Персику ТАКОЕ видеть ни к чему. Да и мне тоже!

— Так, показывай! — раздался голос за спинами спартанской матери. Мысленно моля бога терпения, я не хотел оборачиваться. Не-а. Не буду. — Что вы учудили на этот раз? Убить богов вздумали? Совсем из ума выжили? Люди продолжают рождаться! А их обязанности придется кому-то выполнять! А учитывая, что останутся в пантеоне только два олуха, то будет у нас Богиня любви и домашнего очага — Гадес, а вдохновением для творцов займется очень красивая муза по имени Танатос! Хоть бы головой думали! Так, а ну быстро показал мне мою невестку!

— Мама, — все тем же хриплым голосом произнес Бог Смерти, пытаясь остановить Никату, но она уже откинула одеяло. Повисла звенящая тишина.

— Так… Я не поняла, — разматывая полотенце и надвигаясь на сына грозно начала Никата, — Сын, ты останешься в живых только в том случае, если просто скажешь, что ты перепутал бабу! В других случаях, я сейчас оторву тебе то, от чего появляются дети! И назад не приделаю!

— Это моя, — почти пискнул я, а женщина остановилась, медленно разворачиваясь в мою сторону с полным недоумением во взгляде. Ну, а что? Ляпнул первое, что пришло в голову. Надо же было как-то друга спасать? — Персик уже с Эребом. У себя в покоях.

— Ты оставил мою беременную невестку с этим идиотом? — взревела женщина, на ходу превращаясь в тьму и влетая в замок. Я поежился. Лучше бы сиротой был.

Танатос начал приобретать привычные очертания и уменьшаться в росте. Спартанская наша матерь…

— Ты как? — поинтересовался я у друга, видя как он тяжело дыша опускается на лестницу перед дворцом, — Персик в безопасности. Сделал все что мог. Но не все, что хотел… Не смотри на меня так. Руки были заняты.

Танатос тяжело вздохнул и потер руками лицо. Так мы и сидели некоторое время, пока я не обнаружил пропажу.

— А где Катрина? — мы синхронно повернули голову туда, где оставили жрицу маленькой богини. Одеяло было пустым.

— Спартанская моя матерь, — простонал Танатос, кряхтя как старый смертный и поднимаясь со ступенек. — Персик меня убьет… И тебя, Гадес, кстати тоже. Не надо улыбаться моей преждевременной кончине…Я все равно дальше Аиды не уйду.

Я тут значит готовился… Три раза мысленно на конях выезжал, видя трепетный ужас и раскаяние в ее глазах. О, этот трепет перед богом, которого посмели ткнуть грязной кружкой.

— Где она? — взмолился я, понимая, что потерять третью женщину в своем царстве это закономерность! — Танатос, скажи мне, почему у меня все женщины теряются? У них что? Первая мысль по приходу в Аиду “нужно срочно потеряться”?