Зерно жизни

— Ну, нет — так нет, что же делать, — Смирнов хотел было обойти тунгусов, чтобы продолжить путь, как вождь что-то ещё ласково произнёс.

Смирнов вопросительно посмотрел на Огирэ. Тот сказал что Хатысма говорит о том, что там с друзьями не поступают. Смирнов удручённо переглянулся с Васиным.

— Пойдём-ка Олег, к Петренко. Поговорить надо. Закрывайте ворота, парни! — Скомандовал полковник двум морпехам на воротах.

— Олег, возьми ребят и идите к нашим, смотри там за обстановкой. Что-то мне этот весельчак не нравится уже. А я с майором обмозгую это дело.

Смирнов уже направлялся к Петренко, когда с крыльца своей избы его окликнул Радек, уже переодетый в сухую куртку.

— Андрей Валентинович! Постойте! — Радек подошёл к полковнику.

— Андрей Валентинович, вы не замечаете, что этот туземный вождь довольно… э-э, странен?

— В смысле, Николай Валентинович?

— Лично мне он не нравится, может это и несколько нетолерантно, но он мне кажется каким-то мутным. Он ходит с таким злым выражением лица, а когда видит кого-то из солдат — то сразу напяливает свою дурацкую улыбочку!

— И что вы думаете?

— А то, что он что-то задумал!

— Хм, Николай Валентинович, буквально несколько минут назад я подумал тоже самое. Он тут в лагерь просится пожить, с семьёй. А семья у него большая.

— Вот-вот, сейчас он сюда вселится, а потом? Что будет потом?

— Так, господин профессор…

— Я предпочитаю товарищ, — ухмыльнулся Радек.

— Хорошо, товарищ профессор. Короче, мы с Петренко пообщаемся и подумаем, что делать.

— Вы меня поставите в известность, Андрей?

— Конечно, Николай, я вам сообщу наши оргвыводы, — Смирнов улыбнулся и продолжил свой путь.

Оказалось, Петренко и сам приметил маски Хатысмы, сначала он их списывал на восточный менталитет тунгуса. Потом перестал, уж больно нехороши были молнии, метаемые из-под густых бровей вождя. К тому же он довольно плотоядно засматривался на женщин экспедиции, особенно к худенькой и невысокой Мышкиной, которая так стала дорога для самого Петренко.

Поэтому он даже обрадовался разговору со Смирновым и сразу высказал свои подозрения на этот счёт. Мужики в итоге решили допросить вождя, но незаметно для его кочевья. Но сначала надо было изолировать тунгуса Алгурчи, который, собственно и привёл сюда Хатысму. Тунгуса взяли под белы рученьки ошивавшегося недалеко от частокола на полпути к чумам. Позже нашли и его парнишку, играющего с детьми в становище тунгусов. Обоих привели в избу к Смирнову. Сержант Васин своей лапищей мягко усадил побледневшего Алгурчи на лавку и встал молчаливой громадой за его плечами.

— Ну, рассказывай нам, дорогой друг Алгурчи, кого ты нам привёл?

Тот кинул тревожный взгляд на сына, который тихо перевёл ему вопрос. Алгурчи сглотнул и уставился в дощатый пол. Пауза затягивалась, Алгурчи покраснел как рак, но упорно продолжал соблюдать тишину. Внезапно Петренко треснул по лавке кулаком и заорал на тунгуса.

— Что ты теперь молчишь, засранец?! Чего вы там задумали? Хочешь, мы ещё раз вас перестреляем, как курей? Отвечай, кого привёл и чего задумали!

Алгурчи инстинктивно отбросило к брёвнам стены, Огирэ сидел, не шелохнувшись, только побледнел и закусил губу.

— Переводи, — негромко сказал Огирэ Смирнов. Тот заговорил, не глядя на отца.

Тунгус слушал сына с каменеющим лицом и, когда тот закончил, Алгурчи уронил голову на грудь и разрыдался. Петренко уже хотел было влепить ему пощёчину, но занесённую руку вовремя перехватил Смирнов.

— Не надо, Ярослав. При сыне-то, нехорошо это.

Алгурчи что-то спросил у сына, тот ответил целой тирадой, довольно импульсивно.

— Акира, пойми, мы не будем долго ждать, — Смирнов уже начал нервничать.

Огирэ кивнул, — Да, я понимаю, отец говорит, что его заставили провести кочевье Хатысмы поближе к вам, чтобы здесь Хатысма стал вашим кыштымом.

— Зачем?

— Захватить острог и отомстить за Тутумэ.

— Как он хотел захватить острог? Он что, не знает, как мы побили воинов этого Тутумэ, которые хотели убить нас, когда у нас и стен-то не было. Что они смогли? Ничего!

После короткого разговора с отцом, Огирэ продолжил.

— Он должен был войти в острог жить, а Немес…

— Кто?! Тот, о ком Бекетов говорил?

— Немес это бурятский князь, у которого Тутумэ и Хатысма были кыштымами. Вот он и должен будет напасть, когда Хатысма с сыновьями будет в остроге.

— Теперь всё ясно, — проговорил Смирнов, присел на лавку и вытер мокрый лоб, — Что-то жарковато натоплено.

— Когда он должен напасть? — Прокричал Петренко.

— Отец говорит, что сегодня ночью.

— О, чёрт!

Смирнов приказал держать пока Алгурчи в избе, не выпускать даже сына. Потихоньку собрали людей в посёлке. Петренко проинструктировал личный состав и рабочих, приказал всем проверить оружие и, вообще, проявлять всяческую бдительность. Вечером, Хатысму пригласили в посёлок, вместе с сыновьями, предоставив избу. Тунгус с невероятно гордым видом прошествовал к крыльцу, величаво держа руку на эфесе сабли.