Зерно жизни

– Глядите, причал! – Лопахин указывал на дощатое сооружение, широкой змеёй протянувшееся на несколько метров. Было видно, что причал не был закончен, рядом с берегом были сложены поленницы из заготовок для дальнейшей работы. Чувствовалось присутствие людей, пахло дымом костра и ароматом приготовленной пищи. Перед взором людей был довольно большое пространство песчаного пляжа, с вкраплениями камней и выброшенного на берег плавника. Чуть поодаль резко начинался лес, плавно переходящий в зелёные холмы. Справа Карпинский узнал большое кострище, где собирались туземцы для отправления шаманских обрядов и ставились временные чумы. Сейчас там было лишь нагромождение крупных валунов, на которых когда-то сидели туземцы. Он глянул наверх, откуда в своё время впервые увидел местных жителей. Мешало солнце, он попытался прикрыть глаза ладонью, но увидел то, отчего забыл обо всём на свете. К ним из леса бежали люди.

– Андреич! Наши! – Радостно выкрикнул Карпинский.

Бежавшие – а это были несколько тунгусов и морпехи, числом около дюжины – что-то кричали и махали шапками. Наконец, кораблик пришвартовался к причалу, люди стали выходить на берег, выносить грузы, особенно смешно в этот тревожный час было выносить четырёх поросят.

– Это подарок Смирнову от Бекетова! – с мрачной улыбкой крикнул в толпу встречающих Вячеслав.

Разглядев глазами мичмана Васильева, он спросил у того.

– Николай, а Смирнов-то не тут случаем?

– Нет, Вячеслав Андреевич, я тут за старшего. Полковник приказал строить тут форт, смотреть за рекой – если кто на Байкал входит, то сразу отправлять вестового в посёлок. Дорогу торим – ну в смысле, расчищаем путь до посёлка, столбики ставим, чтоб не заплутать. Это вон его забота, – Николай кивнул на Алчурчи, – он теперь у них главный.

– А, Алгурчи, привет. Так ты теперь за Хатысму чтоль? Экий хитрец.

– Он головой за дорогу отвечает, ну чтобы не зарастала, ну и чтоб её видно было, – засмеялся Васильев, – так что влез в главные тунгусы – отвечай теперь за поставленные задачи. А, Алгурчи!

Николай хлопнул тунгуса по спине, отчего тот сконфузился и закивал головой. Говорить по-русски он так и не выучился, но понимал, видимо, всё.

– Ладно, Николай, за нами два струга с казаками идут, надо в лес отойти.

– У нас там две избушки стоит уже…

– Ну и отлично. Берег прекрасно простреливается, так что я не думаю, что они тут сунутся. Главное, чтобы наш струг не спалили.

– А вот и они! Отходим, ребята.

На реке показались два струга казаков, увидев одинокий кораблик беглецов у берега, оба направились к нему. В бинокль было видно, как напряжённо вглядываются в берег казаки. И как удивил их причал с пришвартованным стругом. Один корабль казаков причалил с другой стороны, а со второго перебросили мостки, таким вот образом, казаки перебрались на берег и встали, ощетинившись пиками и выставив дула пищалей. Казаков было примерно человек тридцать пять-тридцать семь, сосчитать их безошибочно было очень сложно. Хмурые лица покорителей Сибири не обещали скрывшимся от них на берегу беглецам ничего хорошего.

– Дайте бинокль Кузьме! Хрипунова пусть смотрит, вдруг он тут, – громким шёпотом проговорил Вячеслав.

Кузьма взял переданный ему Васильевым бинокль, долго высматривал приближающихся к зарослям казаков, отдавая Николаю бинокль, сказал.

– Вона, в шишаке с бармицей. Красный кафтан, высокий ворот, – указал он Новикову.

– Так дуй на правый фланг, вон к кустам у скалы И лупи по каждому, кто будет струг подпаливать или пищаль вскидывать для выстрела. Насмерть не бей, в ноги-руки работай.

Василий отправил снайпера с напарником поддерживать их отряд огнём справа. Второго снайпера из отряда Васильева отослали на левый фланг.

– Вячеслав Андреевич, заберите всех лишних: Дарью, тунгусов и идите к избам, тут прямо, а то вдруг зацепит, – Васильев отослал вносящих сумбур в оборону людей подальше от места возможного боестолкновения, – там кстати, ваши строители.

Казаки, меж тем, подошли метров на двадцать к лесу и, видимо, приготовились к последнему рывку. Кое-кто крестился, кто-то крикнул здравицу Богородице. Пора действовать.

– А ну стоять, казачки, где стоите! – Новиков крикнул, сложив ладони рупором.

И тут же грохнулся наземь, справедливо ожидая слаженного пищального залпа. Но его не последовало, лишь на мгновение, оторопев, казаки быстро справились с этим, и один из них выкрикнул.

– А ты кто таков, мил человек и пошто тут промышляешь, промеж нас?

– Это вы на нашей земле находитесь! Мы с Енисейском границы установили на Уде-реке!

– Какое нам дело до Енисейска? Кто таков есть, отвечай!

– Сержант морской пехоты Российского государства Василий Новиков!

Казаки потеряли дар речи от подобной наглости.

– Мы с товарищами служилые казаки, отправленные сюда, дабы привести сей край под высокую руку государя нашего, самодержца Всероссийского Михаила Фёдоровича!

– Это тот, чей отец у ляхов королевича Владислава на Русь просил, да у Тушинского вора в cтане обретался, а сейчас вертит им, как хочет?