Зерно жизни

– Малик! Что будем делать? – визгливо воскликнул Омар.

– Не знаю! – Малик бешено вращал глазами, пытаясь сообразить, как поступить в этой тупиковой ситуации.

Его мыслительные процессы прервал громкий и властный голос незнакомца.

– Даю минуту на то, что бы сдаться. Потом кидаю гранату, вам одной хватит.

Стиви с Томасом стали пробираться к выходу, Омар, поскуливая от страха, последовал их примеру. Последним из палатки вылез Малик.

– Кидайте оружие на землю. Живо!

Винтовки, пистолеты и ножи полетели на матрас. Тут же из темноты, на свет, отбрасываемый костром, стали выходить вооружённые люди, державшие сдающихся на прицеле. Ну точно – русские. Чёрт возьми, да сколько их тут?

– Эй, а тебе особое приглашение нужно?

Не выпускавший винтовку Омар, медленно пятился прочь от палатки, в темноту, окружавшую лагерь. Не выдержав, он пустился бежать со всех ног. Стиви дёрнулся было за ним, как рядом громыхнул выстрел, выбивший фонтанчик земли, взметнувшийся у его ног.

– Сели, руки за голову!

Из темноты ночи раздался резкий крик, в том направлении, куда пытался убежать Омар. Через пару минут, его, с разбитым в кровь лицом приволокли бородатые мужики в длинных одеяниях и высоких меховых шапках.

– Сбежать пытался, арапчонок! – рассмеялся Кузьма Фролыч. – Только он реку перешёл, так я его прикладом и приголубил. Неча бегать, коли не велят!

Дневной переход до Байкала прошёл без приключений, ознаменовавшись столпотворением людей из бурятского улуса, собравшихся поглазеть на конвоируемых афроамериканцев. Буряты смотрели на них с благоговейным ужасом в глазах, женщины с воем, а дети с плачем убегали с пути отряда. Пока товарищи и янки со своим скарбом грузились на струг, Ринату пришла в голову отличная мысль. Подозвав местного улусного князца и выслушав его слова благодарности, он, с помощью тунгуса-переводчика сказал.

– Нам было несложно, князь Шившей. Но если шутхэры ещё раз появятся, то передай нам весть. Нас найдёшь у могучей реки, вытекающий из великого озера Лама.

Шившей обрадовано закивал головой и попросил принять подарки – копчёную рыбу, вяленое мясо, кожаные мешочки с просом и сушёными ягодами, три козы и три меховые шапки. Расставшись с бурятами, отряд взял курс на Новоземельск.

Ангара, Форт-Удинск, октябрь 7137 года, (1629).

– Он открыл глаза. Как вы себя чувствуете, Пётр Иванович?

Бекетов, накачанный лекарствами, два дня лежал без сознания. Сквозь пелену, застилавшую глаза, он увидел молоденькую женщину, с восторгом всматривающуюся в его лицо.

– Куриного бульона попейте, Пётр Иванович, – она протягивала ему большую чашку из толстого и тёмного стекла с дымящимся ароматным варевом.

В животе мгновенно заурчало. Руки слушались, хоть и чувствовалась общая слабость. Кружка приятно согрела руки, Бекетов поднес, было её ко рту, но вдруг отставил и спросил окружающих.

– А как Чеслав, где он?

Окружавшие его люди расступились и атаман увидел своего товарища, лежащего на соседнем топчане. Казак лежал на боку, укрытый одеялами и сопел во сне.

– У него всё будет хорошо, поешьте, – мягким голосом произнесла девушка.

Бекетов с удовольствием припал к чашке, а после того, как он осушил её, самочувствие его заметно улучшилось. Сильный человек, он постепенно справлялся с полученными травмами и простудой. Вскоре, когда светлица опустела, пришёл десятник Матвей и Игнат, с перевязью на сломанной руке.

– Пётр Иванович, как здоровьичко?

– Бог миловал, здоров я. Знобит малость, но то сущая мелочь. Матвей, ты что-то сказать хочешь, я вижу. Ты говори, мы же не просто так сюда прибыли.

– Ну что, Пётр Иванович, то верно ты мыслишь. Бо мы до сего воеводства не просто так прибыли. Тебя за крамолу в сыск учинили взять, как пить дать, ей-ей. А я… Шаховского до смерти прибил.

– Да что ты… – Бекетов потрясённо закрыл глаза и, откинув голову на подушку, потёр ладонями лицо.

– Мне возврата в Енисейск нету. Люди сказывают, что тут казачки есть и атаман Ангарский. Именем Кузьма Фролыч, бают из хрипуновских людишек, да два десятка казаков с ним.

– Знаю его, зело достойный муж. Что думаешь тут остаться?

– Да, атаман. Вот с Игнатом пришли просить тебя тоже…

Бекетов поднял руку, заставив Матвея замолчать. Покачал головой и произнёс.

– То твоё дело, здесь службу нести, а мне так не мочно так, я токмо Руси служить могу. И более не говори мне о том.

– А ты, Игнат, что думаешь? – атаман поднял глаза на Игната.

– Я с тобой, Пётр Иванович, не сумлевайся. А Матвею здесь остаться верное дело, Шаховского ему не простят.

– Верно. Добро, хлопцы, что-то голова у меня из стороны в сторону ходит. Спать буду.

Казаки, надев шапки, вышли из светлицы. Встречавший их майор Сазонов вопросительно кивнул казакам, Матвей, разведя руки, покачал головой. Майор с видимой ноткой огорчения позвал их на обед.

– Уха будет. Кстати, заодно и картошку попробуете.

– Всё одно, до весны никуда не мочно уже отсель выбраться, – доверительно заявил Сазонову Матвей.