Читаем Zettel полностью

27. Если обстоятельства двусмысленны, будет ли тогда сомнительным, что я имею в виду его? О том, имею ли я его в виду своим высказыванием или нет, я сужу не по обстоятельствам. Если же я сужу не по обстоятельствам, то по чему? Да видимо, ни по чему. Я, разумеется, не только вспоминаю обстоятельства, но и толкую их. Например, я могу сейчас изобразить свой взгляд исподтишка, брошенный тогда на него, но подразумевание проявляется как совершенно неосязаемая, тонкая атмосфера речи и действия. (Подозрительный образ!)

28. Во время разговора я хочу на что-то показать; я уже начал указующее движение, но не выполнил его. Позже я говорю: «Я хотел тогда на это показать. Я отчетливо помню, что уже поднял палец». В потоке процессов – мыслей и ощущений – это было началом жеста указания.

Да, заверши я жест и скажи «Он лежит вот там», это не стало бы указанием, если бы эти слова не были частью языка.

29. «Ты пошевелил рукой; ты этим что-то подразумеваешь? – Я думаю, ты имеешь в виду, что я должен к тебе подойти».

Итак, он мог что-то иметь в виду, а может быть, и ничего. А если первое, то само это движение своей руки или что-то еще? Подразумевал он своим телесным выражением нечто иное или только свое движение <рукой> он и имел в виду?

30. Можно ли ответить так: «Этим движением я имел в виду нечто такое, что могу выразить только этим движением»? (Музыка, музыкальная мысль.)

31. «Разумеется, я думал о нем: я словно видел его перед собой!» – однако узнал его не по внешности.

32. Представь себе какого-нибудь знакомого! – Ну, скажи теперь, кто это был! – Иногда сначала приходит образ, а лишь потом имя. И что, я угадываю имя по сходству образа с человеком? – А если имя приходит только после образа, – присутствовало ли в таком случае представление этого человека уже вместе с образом, или оно целиком проявилось лишь вместе с именем? Но ведь я делаю вывод об имени не из образа; и как раз поэтому я могу сказать, что представление о нем возникло уже вместе с образом.

33. Это так, словно переживаешь склонность, готовность (Джеймс)[30]. И почему я не должен это так называть? (А некоторые могли бы объяснить происходящее здесь иннервацией мышц, готовностью к движению или даже представлениями о нем.) Только не нужно рассматривать переживание склонности как не совсем полное переживание.

Нам часто кажется, будто дух при понимании значения совершает мелкие рудиментарные движения – словно нерешительный человек, который не знает, какой дорогой идти, – и неуверенно нащупывает область возможных применений.

34. Представь себе людей, которые с детских лет привыкли делать стремительные наброски во время разговора: что говорят, сразу же зарисовывают.

Должен ли я предположить, что если кто-то на основании представления или воспоминания нечто рисует, описывает или копирует, то изображение он непременно с чего-то считывает?! – Чем это подтверждается?

35. Отгадывать мысли. На столе лежат игральные карты. Я хочу, чтобы кто-то коснулся одной из них. Я закрываю глаза и думаю об одной из этих карт; а другой должен отгадать, какую карту я имею в виду. – Он, в свою очередь, загадывает одну из карт и при этом пытается угадать мой выбор. Он дотрагивается до карты, и я говорю «Да, это была она» или «Это не она». Вариант этой игры: я смотрю на определенную карту, правда, другой не видит направления моего взгляда, и он должен отгадать, на какую карту я смотрю. Важно, что это вариант первой игры. Здесь может оказаться существенным, как я думаю о карте, потому что могло бы выясниться, что от этого зависит надежность отгадывания. Но если в обычной жизни я скажу «Я только что подумал о N», то меня не спросят «Как ты о нем подумал?»

36. Можно спросить «Если бы кому-то довелось заглянуть в твой внутренний мир, смог бы он увидеть там, что ты хотел сказать именно это

Предположим, я записал свое намерение на листочке, тогда другой может прочитать о нем там. А могу ли я себе представить, что каким-то иным способом он получит еще более достоверные знания о моем намерении, нежели так? Конечно, нет.

37. (В начале музыкального произведения рукой композитора написано:  = 88, но чтобы сегодня правильно его исполнить, должно быть сыграно  = 94: Так какой же темп подразумевал композитор?)

38. Прерви человека в ходе совершенно неподготовленной и свободной речи. Потом спроси его, что он хотел сказать далее; вероятнее всего, он сможет продолжить начатое предложение. – «Для этого ему уже должно было как-то представляться то, что он хотел сказать». – Не является ли этот феномен причиной того, почему мы говорим, что продолжение словно бы представлялось ему?

39. Разве не удивительно, что существует подобная реакция, подобное признание намерения? Это ли не в высшей степени удивительный языковой инструмент? А что, собственно, в нем такого удивительного? Ну, – трудно представить, как человек обучается такому словоупотреблению. Ведь оно столь трудноуловимо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эволюция человека. Книга I. Обезьяны, кости и гены
Эволюция человека. Книга I. Обезьяны, кости и гены

Новая книга Александра Маркова – это увлекательный рассказ о происхождении и устройстве человека, основанный на последних исследованиях в антропологии, генетике и эволюционной психологии. Двухтомник «Эволюция человека» отвечает на многие вопросы, давно интересующие человека разумного. Что значит – быть человеком? Когда и почему мы стали людьми? В чем мы превосходим наших соседей по планете, а в чем – уступаем им? И как нам лучше использовать главное свое отличие и достоинство – огромный, сложно устроенный мозг? Один из способов – вдумчиво прочесть эту книгу. Александр Марков – доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН. Его книга об эволюции живых существ «Рождение сложности» (2010) стала событием в научно-популярной литературе и получила широкое признание читателей.

Александр Владимирович Марков

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Зачем нужна геология: краткая история прошлого и будущего нашей планеты
Зачем нужна геология: краткая история прошлого и будущего нашей планеты

Каков риск столкновения астероида с Землей? Почему температура океана миллионы лет назад имеет значение сегодня? В увлекательном и доступном изложении Дуг Макдугалл дает обзор удивительной истории Земли, основанный на информации, извлеченной из природных архивов. Мы обнаруживаем, что наука о земле фактически освещает многие из наиболее насущных проблем сегодняшнего дня — доступность энергии, доступ к пресной воде, сельское хозяйство. Но более того, Макдугалл ясно дает понять, что наука также дает важные ключи к будущему планеты.Дуг Макдугалл — писатель, ученый-геолог и педагог. Почетный профессор в Институте океанографии Калифорнийского университета, где в течение многих лет преподавал и проводил исследования в области геохимии. Заядлый путешественник, его исследования провели его по всему миру, от Сибири и канадской Арктики до южной Индии, Китая и дна Тихого океана.

Дуг МакДугалл

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература