Zевс

Леша обижался. Не показывал виду, конечно, да он и почти даже не признавался себе, но – обижался. Что он – слепой? Не видит? С первого же дня их нового общения Кир считал Лешу… как бы это сказать… хуже себя. По крайней мере – не равным. Ну да. Он это отчетливо запомнил с первого своего посещения семейного гнездышка. Тогда только начали разворачиваться баталии чемпионата Европы, и он пришел – искал по падкому на рекламы «атласу с каждым домом» – обвешавшись бутылками, а Яна как бы пошутила. Едва были представлены друг другу. Игриво бросила Кириллу (как всегда играют на публику супруги, заставляя подозревать недавнюю ссору): «А ты говорил, что пьешь только сухое красное и односолодовый виски». Кирилл шутил ей в тон. Что-то в духе: «Я женился на тебе обманным путем». Тьфу. Аристократы сраные. Шутки шутками, а Киру как будто и правда было чуть-чуть неудобно, стыдно – за это народное пиво… За этот народный футбол. За то, что у него такой друг.

Леша, конечно, распалял себя, но он прямо увидел сейчас это явление «бедного родственника» в их налаженной жизни. Ну да. Конечно. Казанский гопник. Человек без определенного места жительства (какую-то бумажку он купил, о регистрации на неведомых проспектах, по объявлению в метро) и без определенного рода занятий, что, кажется, в глазах Кира было еще большим преступлением. В светлых, как у эсэсовца, глазах, которые обычно холодно-ничего-не-выражали, Леша иногда читал… упрек? Ну да. Конечно. Кир же даже несколько раз почти вслух, почти сожалел, что он, Леха, «бросил авиацию». Ага. Тоже мне… Можно подумать, что он, Леша, прямо-таки шагал к вершинам технической мысли, а потом спился, скололся и жопой пошел торговать. Бред… Можно подумать, что он, Кирилл, куда-то там шагал. Что он тут, примеряя мантию, забыл, как все они оказались в авиашке? Кто, когда шел в нее за высокими целями? Просто в их городе это считалось самым «мужским» высшим образованием. После него хоть в компьютерщики, хоть куда…

Леша мешал. Черный «Ситроен» с черно-белым же табло «taxi» неловко притирался куда-то к тротуару или даже на тротуар. В стеклянных дверях уже маячил негр, готовый нести чемоданы.

А уберут! За неимением, опять же, урны Леха сплюнул на тротуар, отойдя в сторонку, чтобы не мешать тучным дамам выбираться из такси. Немкам, судя по речи.

Ну да. Он, Леха, гопник. Он, Леха, не авиаконструктор. Он вообще чмо какое-то. Да! Да! Не надо «держать лицо», невозмутимое, как и делал собственно Кир все последние месяцы. Тоже – чужой аристократизм, подсмотренный, что ли, в забугорном кино. Мы об этом не говорим, мля… Еще как говорят. Наверняка же говорят. Наверняка рассказал все своей обожаемой Яне. Леха сразу это почувствовал, когда, опять же, пришел смотреть этот чертов футбол. «А у тебя телевизора нет?» Нет, конечно. Так она не могла сказать. Он что-то явно путал, но смутное ощущение, как послевкусие от незаданного вопроса, осталось. Нет, конечно. Нет в его каморке никакого телевизора. Но как будто он из-за этого приехал!..

Да, он, Леха, живет в общаге коридорного типа. Снимает комнату. Можно подумать, что Кир жил бы как-то по-другому. Не женись он на москвичке с квартирой. Да еще и с таким отцом, или кто он ей – отчим? – да хрен их там разберет.

Нет, Кир, конечно, любил Яну. По-настоящему. Леша это видел. Кир даже не особо хотел ехать, мрачный сидел в Шереметьеве, а тут, пока затишье – только и делает, что болтает с Яной по скайпу… Wi-Fi в этом центре европейского шика – только внизу, в холле, как это ни странно. Так Кир берет ноутбук, обвешивается проводами с ног до головы, натурально (кроме наушников – еще и все прочие, аккумулятор не тянет), шагает в холл, садится в уголке на кресло и о чем-то шепчется, шепчется… Как будто в ссылку прибыл.

Нет, Кир, конечно, любил Яну, а уж она его… Видимо, потому-то она и приняла Леху в штыки с первого же дня: как будто он своим явлением покусился на то, что принадлежит только ей.

Нет, Кир, конечно, человек хороший, верный. И Леха его сильно, по-дружески любит. Но тем больнее какие-то моменты…