Жаб Жабыч и другие истории

Ну, не очень-то он вырос. Так, подрос немного, говорить научился, но до школы ему далеко ещё было. Братьев и сестёр у него за это время не появилось, поэтому он сильно сдружился с Жаб Жабычем.

Он запрягал Жаб Жабыча в детскую коляску, и Жаб Жабыч нехотя, шлёпая босыми лапами, катал его по двору.

А вечером папа и Жаб Жабыч сидели на двух креслах около будки Жаб Жабыча и беседовали.

От Жаб Жабыча было много пользы. Взять хотя бы случай с гигантскими тараканами.

Институт генетики им. Вл. Ильича однажды вывел новую породу гигантских тараканов. Каждый таракан был размером с лапоть. И в город их выбежало штук пятьсот, самые отборные генетические экземпляры. (Большая потеря для научного коллектива.)

Через полгода их развелось несчётное количество. Они встречались на всех помойках, бегали по всем стенам вплоть до шестого этажа, залезали в автомобили.

Дети ловили их и приклеивали к ботинкам или привязывали верёвками. Получались такие летние коньки.

Тараканы были необычной силы и легко катали детей. Самое главное, надо было держать ноги вместе, потому что тараканы всё время норовили бежать в разные стороны, и неопытный, слабоногий конькобежец немедленно растягивался во весь рост.

А Жаб Жабыч жутко обрадовался тараканам. Когда он поймал на кухонной плите первого и съел его, он заявил:

— Наконец-то научились хорошо готовить!

Он ловко хватал тараканов своим клейким языком и с наслаждением хрустел хитиновым покровом насекомых.

Но вот однажды произошло одно совершенно неординарное событие.

Жаб Жабыч, как всегда, сидел на одном из кресел возле своей (в прошлом собачьей) будки и читал газету. Вдруг он замер, буквально застыл с разинутым ртом и сидел так минуту ровно.

— Что это с ним? — спросила мама.

— Прочёл что-то нехорошее, — ответил папа. — Он всегда так: когда встречает какую-нибудь жуть, сразу отключает мозги на какой-то период. Не хочет этого знать.

Мама взяла из рук замершего Жаб Жабыча газету и прочла: «Институт генетики им. Вл. Ильича Ленина разыскивает пропавший экземпляр гигантской жабы, необходимый для исследовательских работ. Эту жабу видели в окрестностях города. Нашедшего просят звонить по указанному телефону. Его ожидает вознаграждение».

— Что это? — сказала мама. — Нашего Жаб Жабыча могут у нас забрать?

— Очень даже могут, — сказал папа.

— А почему?

— Да потому, что они его вывели. Это их собственность.

— Что значит собственность?! — поразилась мама. — В какое время они живут?

— В самое генетическое. Они кого хотят, того и выводят. И никто не может им это запретить.

— И что же, ты отдашь им нашего любимца, нашу жабоняню?

А Владик прижался к застывшему Жаб Жабычу и стал целовать его в мокрую морду.

— Ни за что! — ответил папа. — Мы его спрячем.

— Где?

— Ни «где», а «под чем»?

— Под чем?

— Под новым обликом.

— Под каким таким новым обликом? — спросила мама.

— Под обликом суринамской пипы.

— Что это ещё за цаца такая?

— Не цаца, а пипа. Это такая гигантская жаба, которая водится в Суринаме, в Африке. Мы скажем, что это подарок.

— От кого подарок? — удивилась мама.

— От мистера Зимбабве Ту-ту, твоего родственника из Суринама. Твоего двоюродного дедушки.

И хотя у мамы не было никакого двоюродного дедушки Зимбабве Ту-ту в Африке, а Суринам находится вовсе не в Африке, мама согласилась.

Когда Жаб Жабыч пришёл в себя после короткого замыкания в мозгах, ему объяснили, что он уже не Жаб Жабыч, а Суринамыч. И что в присутствии посторонних людей он не должен ничего говорить, а только квакать. И нельзя ему квакать ничего лишнего, а то его опять заберут в институт генетики и будут долго изучать.

— Как изучать? — спросил Жаб Жабыч (теперь Суринамыч).

— Мало ли как, — ответил папа. — Препарировать.

После этих слов Суринамыч снова замер на полчаса, а то и на час.

Но в конце концов всё разрешилось. Все успокоились. Только надо было узнать, какого цвета бывают суринамские пипы. И если они красные или жёлтые, Жаб Жабыча надо было бы срочно перекрасить.

Выяснилось, что суринамские пипы чёрного цвета. И целую неделю Жаб Жабычу добавляли в пищу венгерскую морилку для мебели. Потому что именно таким образом один папин знакомый водопроводчик поменял цвет кожи и превратился в негра.

Бедному Жаб Жабычу к каждой еде давали стаканчик морилки, а он глубоко возмущался:

— И я должен это пить!

Папа его урезонивал:

— Люди за эту гадость деньги платят, а тебе бесплатно дают. Пей, и всё тут.

Жаб Жабыч ругался и пил. Пил и ругался.

Но зато Жаб Жабыч почернел, и никакой институт генетики ему теперь страшен не был.

Глава четвёртая Жаб Жабыч становится великим исполнителем суринамских песен

Имя Суринамыч как-то не прилипло к Жаб Жабычу. Он был слишком мудр и солиден для того, чтобы его звали только по отчеству: Михалыч, Степаныч или там Капитоныч. Он снова стал Жаб Жабычем.