Жаба с кошельком

Сильной рукой Звягинцев ухватил меня под локоть и вывел в коридор. Мы прошли приличное расстояние, потом мой спутник распахнул дверь и предложил:

– Входите.

На этот раз помещение оказалось не таким большим, всего с одним столом, правда, стульев тут было пять.

– Устраивайтесь, Дашенька, – улыбнулся Станислав.

Я, не очень понимая, зачем меня сюда привели, покорно плюхнулась на один из стульев. Звягинцев поднял трубку и коротко бросил:

– Давай, Ваня.

Через секунду дверь растворилась, на пороге появился парень лет тридцати.

– Садись, Ваняша, – кивнул Станислав.

Юноша молча устроился около меня, я улыбнулась ему, Ваня улыбнулся в ответ, и тут дверь снова открылась, и в помещение вошла та самая блондинка с красными губами. Ее сопровождало двое солдат в форме.

– Добрый день, – кивнул Станислав, – проходите, устраивайтесь.

Женщина молча опустилась на стул.

– Вы ведь знакомы? – спросил Звягинцев.

– Да, – прошелестела тетка.

– И давно?

– Много лет.

– Эй, – не выдержала я, – простите, что вмешиваюсь, кто с кем знаком?

Внезапно блондинка хрипло рассмеялась. Станислав подождал, пока она успокоится, и велел:

– Вот и хорошо, а теперь не станем больше ломать комедию, попрошу вас привести себя в порядок.

Женщина опять засмеялась и сняла парик. Я разинула рот. Передо мной сидела темная шатенка с очень короткой стрижкой. Было в ее облике что-то знакомое, я где-то встречала эту тетку.

– Ну, – вскинул вверх брови Станислав, – Дашенька, а сейчас? Узнаете даму?

Я покачала головой:

– Простите, нет. Что-то есть знакомое в облике…

Блондинка скривилась.

– Вы продолжайте, – обратился к ней Звягинцев, – мы люди предусмотрительные, аккуратные, все для вас приготовили.

С этими словами он выдвинул ящик письменного стола, вытащил пачку ватных дисков и бутылочку с косметическим молочком. Повертев в руках пластиковую упаковку, Станислав поставил ее перед теткой и заботливо добавил:

– Вы, наверное, привыкли к другим средствам, но у нас со средствами в МВД не очень, поэтому купили что подешевле, уж не обессудьте. Впрочем, сотрудницы уверяют, что макияж сия штука великолепно удаляет. Ну, чего мы ждем?

Блондинка, превратившаяся в шатенку, молча взяла кусок ваты, вытряхнула на него белую горку неведомого мне молочка и принялась аккуратно «смывать» лицо. Я внимательно наблюдала за ней. Я могла бы намного раньше догадаться, что вытравленные почти добела волосы – парик. У блондинок не бывает столь густых черных бровей и темно-персикового цвета кожи. Впрочем, через пару секунд выяснилось, что брови у незнакомки тоненькие, светло-русые, почти незаметные на бледном лице. Загар пропал вместе с огромными, торчащими в разные стороны ресницами, а рот из кроваво-красного превратился в маленький, с узкими губами. Затем ловким жестом дама сняла цветные линзы. Радужная оболочка из ярко-коричневой трансформировалась в серо-голубую.

– Дашенька, – спросил Станислав, – а теперь? Ну-ка, всмотритесь получше!

Не в силах произнести и слова, я глядела на тетку. Безусловно, ее лицо мне очень хорошо знакомо. Последний раз я видела эту женщину примерно два года назад. Но этого просто не может быть!

– А-а-а, – прошептала я, – она очень похожа на покойную Марту Литвинскую, первую жену Андрея. Просто до безобразия похожа, прямо невероятно. Но Марта давно погибла. Впрочем, простите, может, вы ее сестра?

– Ты всегда была дурой, – рявкнула баба. – Это я.

– Кто? – прошептала я.

– Марта.

– Но ты же умерла!

Марта хмыкнула и повернулась к Звягинцеву:

– Мне кажется, что наш дальнейший разговор должен происходить без Дарьи. У меня нет ни малейшего желания растолковывать ей, что к чему. Если человек идиот, то это навсегда.

Последняя фраза, сказанная совершенно равнодушным голосом, привела меня в чувство, и я поняла: это не сон, не бред, не обман. Передо мной, коротко стриженная, слегка постаревшая и сильно похудевшая, сидит Марта Литвинская собственной персоной.

Глава 31

Я, Зайка и Маня никак не могли прийти в себя. Весть о волшебном воскрешении Марты поразила нас до глубины души, и мы ни о чем другом просто не могли разговаривать. Человек, который должен был дать нам хоть какие-то объяснения, поселился у себя на работе. Дегтярев приезжал в Ложкино поздно ночью и буквально через два-три часа вновь отбывал «в присутствие». Короче говоря, к концу недели мы были доведены любопытством почти до нервного истощения.

Но в субботу Александр Михайлович неожиданно появился в доме около полудня, причем не один, вместе с ним прибыл следователь Звягинцев, начавший без промедления осыпать всех комплиментами. Для каждого из присутствующих, включая собак, Станислав нашел доброе слово, и примерно через час мы, отбросив всякие церемонии, налетели на него с вопросами.

– Как? – изумился Стас. – Дегтярев вам не рассказал?

– Нет, – обиженно протянула Маня, – только отмахивается и орет: «Потом, мне некогда!»

Звягинцев повернулся к полковнику:

– Ну, Александр Михайлович, ты жестокий человек. Ладно, девочки, сейчас все узнаете. Где бы нам устроиться поудобней?