Жаба (СИ)

Грейнджер уже открыла было рот, чтобы возразить, но удержалась и промолчала. Слизеринцы гадко ухмылялись. Видимо, представляли реакцию своего декана на вопрос гриффиндорской отличницы. Впрочем, Пэнси оставила ей лазейку. В конце концов, можно и у библиотекаря спросить. Меня сверлили злобными взглядами Поттер и рыжий чудик. Ню–ню… смотрите, дырку не протрите. Сейчас я вам…

— Собственно, мисс Грейнджер, — проговорила я, — неужели чистокровные волшебники с вами совсем не общаются? Вы никогда не были у них в гостях? Их родители вам ничего не говорили? Это странно…

Вот и думай теперь, что ты забыла в курятнике у рыжих, если могла все это время учиться чему–нибудь интересному.

Рыжий надулся. А он, похоже, не такой уж и дурак. Дошло же.

До конца урока все мирно читали. Поттер ерзал на месте. Несколько раз он потер свой шрам.

— Вас что–то беспокоит, мистер Поттер? — спросила я.

Он поднял на меня совершенно больные глаза. Да что же это такое! Как ты это терпишь, мальчик?

Я промаршировала прямо к нему и решительно приложила ладонь к его лбу. Он дернулся. Мою руку только что не обожгло.

— Урок окончен! — сказала я. — Мистер Поттер, задержитесь!

Смотрит на меня, как налоговый инспектор на годовой баланс конторы «Рога и копыта». Остальные шустренько собрали имущество и двинулись к выходу.

— Гарри, мы тебя подождем, — говорит рыжий.

Наконец мы остаемся вдвоем. Черт его знает, чего я пру как танк, но терпеть не могу, когда мелких обижают. Подло это.

— Мистер Поттер, — негромко начинаю я, — у вас очень нездоровый вид. И, судя по всему, мучительно болит голова.

Он удивленно уставился на меня.

— Это всегда видно, — пояснила я. — Скажите, вас обследовал колдомедик?

— Я сейчас же пойду в Больничное Крыло, — буркнул мальчишка.

— Я говорю не о Больничном Крыле, — ответила я. — При всем моем уважении, но мадам Помфри просто не хватит квалификации для подобного осмотра. Ее работа — вывихи, ушибы, переломы, простенькие заклятья, которыми обмениваются студенты. В более сложных случаях она должна обращаться к специалистам из госпиталя Святого Мунго.

Поттер смотрел на меня, приоткрыв рот от изумления. Я вздохнула.

— Мистер Поттер, — продолжила я, — ваши головные боли могут быть связаны с вашим шрамом.

Мальчик дернулся. Я сделала вид, что не заметила.

— Вы прекрасно знаете, что до вас никто не переживал Аваду. Вы же не думаете, что все закончилось отметиной на лбу? Кто знает, вдруг у вас поврежден мозг. Это может объяснить и головные боли, и проблемы со зрением, и вашу нервозность. Поэтому я еще раз спрашиваю, обращались ли вы к специалистам в Св. Мунго?

— Нет, мэм, — ответил Гарри.

Я вскинула брови.

— Это очень неосмотрительно со стороны ваших опекунов, мистер Поттер. Если хотите, я могу записать вас на прием. Или вы можете сами написать главному целителю Сметвику. Уверена, он найдет для вас время. На вас смотреть страшно. А ближе к экзаменам нагрузки возрастут. Обычные обезболивающие зелья могут и не дать результата. Нужно знать, что именно лечить.

Глаза мальчика сравнились размером с его очками. Похоже, что я оказалась первым взрослым, который позаботился о нем. Ничего себе.

— Спасибо, профессор Амбридж, — проговорил Гарри, — я… я напишу.

— Госпиталь Святого Мунго, главному целителю Сметвику, — повторила я, — запомнили? Если вам надо будет отпроситься с занятий, можете обращаться ко мне.

— Спасибо, — повторил мальчик.

— А теперь идите, мистер Поттер. И постарайтесь не слишком выкладываться на уроках до того, как пройдете обследование.

— Да, мэм.

И Поттер побрел к выходу. У самых дверей он остановился.

— Спасибо, — снова услышала я.

Так, а теперь самой вдохнуть, выдохнуть и не бросаться выдирать бороду одному очень светлому волшебнику. Вот ведь сука! У меня отродясь не было того самого материнского инстинкта, а тут прямо переколбасило хоть что–то сделать для мальчишки. На него же смотреть страшно! Еще немного и будет тот самый «крепыш из Бухенвальда». И эти совершенно больные глаза. А ведь он все каникулы смерть Диггори переживал. Р–р–р-р-р! Вы все еще не верите в дамбигад? Тогда мы идем к вам!

* * *

Остальные уроки прошли довольно мирно. Ученики косились на новое лицо и, похоже, прикидывали, как долго я продержусь на проклятой должности. Не дождетесь, господа студенты! И не такие давили.

А вот и обед.

— Как первые уроки? — спросил Дамблдор.

— Отвратительно, — ответила я, — магглорожденные студенты демонстрируют вопиющее невежество в элементарнейших вещах. Особенно отличилась мисс Грейнджер. Я в шоке.

— Долорес, мисс Грейнджер — лучшая ученица курса! — взвилась МакГоннагал.

— Да? Как интересно. Кто же тогда худший?

— Я всегда говорил, что механическое зазубривание не является гарантией ума, — послышался низкий мужской голос.