Жаба в дырке

«Нет, такого не может быть, – девушка ухмыльнулась от такой нелепой мысли. – Валя говорил, что предполагаются гастроли, но женитьба? Он любит меня и никогда не посмотрит на другую женщину! – она не повернулась на голос отца, который канючил на пиво. Жить на одной территории с алкоголиком было невыносимо, несмотря на то, что это родной человек. Она считала часы и минуты, до того момента, когда покинет эту обшарпанную квартиру, вечно пьяного отца и эту пропахшую дешёвым табаком жизнь. Неожиданно внутренний голос изменил своё мнение. – А может и встретил кого-нибудь? Решил трусливо спрятаться за материнскую спину. Как же, не посмотрит на другую! Там такие красотки, раскованные, с татуажем на бровях, наращенными локонами, ресницами и пышными грудями! Нет! Не может быть! – мысли снова переметнулись на другую сторону. – Надо ждать, нельзя вот так сдаваться. С первой встречи стало заметно, что матери я не ко двору, специально наговаривает, хочет нас разлучить! В любом случае, Валентин должен мне сказать об этом сам!»

Несколько дней Антонина плохо спала, ночью подскакивала, каждые полчаса, нажимала кнопки на компьютере и в напряжении прислушивалась к электронным, пузырящимся звукам скайпа. Молчание заокеанской страны сводило с ума. Заоблачный замок рушился на глазах, карета превращалась в тыкву, а вместо воздушного платья, ветер трепал старые обноски. Через пять дней после телефонного разговора, в почтовом ящике Тоня обнаружила конверт без обратного адреса, оторвав трясущимися пальцами край, вынула несколько фотографий, на каких с ужасом рассмотрела своего возлюбленного в обнимку с красивой девушкой. Собственно пара особенно не позировала и не меняла позу, это фотограф запечатлел их с разных ракурсов. На шее мужчины висел гайтан – специальный ремень для саксофона, правой рукой он обнимал талию девушки, а пальцы левой руки сжимали музыкальный инструмент.

В душном, грязном подъезде стоял запах старой проросшей картошки, с верхнего этажа спускалось кислое амбре тушёной капусты. Девушка держала в руках снимки и до неё доходила мысль, неуклонная, как танк, что дверь в ту жизнь захлопнулась. Никогда она не вырвется из пыльного подъезда, не избавится от смрада дёшёвого табака, алкоголика отца и вечной нужды.

«Вот и всё! – слёзы капали на снимки, расплываясь мутными каплями. Антонина больно разрывала эту, некогда чуткую и нежную связь. – Как теперь жить дальше!»

Горячая волна обиды заполнила грудную клетку, стало душно и, казалось, дыхание вот-вот остановится. Тоня выскочила на улицу и схватила ртом воздух. Шёл дождь, вода в лужах пузырилась от падающих капель. Не к месту выскочила картинка из детства, когда они были ещё счастливой семьёй. Она с родителями возвращалась из кино, неожиданно налетели тучи, и грянул ливень. Мама с папой побежали, держа девочку за руки. Они поднимали дочь, как лягушонка перенося через потоки воды. Тонечка хохотала, прижимая к себе коленки, а лужи становились всё больше, ножки уставали, она болтала ими в воздухе и всё равно набрала в сандалики воды и забрызгала гольфы. В каком-то дворе уже совсем вымокшие родители нырнули под козырёк подъезда. Тонечке казалось, что стояли они очень долго, она замёрзла, захныкала и потянула отца за руку. Он же сильный, пусть посадит на одну руку маму, на другую её и принесёт домой в тёплую сухую квартиру, где чай и уютное одеяло. Родители смеялись, а отец уговаривал ещё подождать. Девочка капризничала, топала ножками, пытаясь выяснить, когда же прекратиться противный ливень. Неожиданно папа поменял своё мнение:

– Ну, что девочки, перебежками домой!

– Может, ещё подождём, – мать оттягивала тяжёлый от воды подол платья и, раздувая его как парус, тщетно пыталась высушить.

– Придётся до ночи стоять. Если капли над лужей образуют пузыри, значит, ливень надолго.

– Сомнительное наблюдение, – хмыкнула мать, последний раз тряхнула цветастой тканью и шагнула под струи. – Побежали!

От воспоминаний безутешность Антонины разлилась без границ. Она смотрела на пузыри, которые заставляли лужи закипать, и поняла, что на её улице дождь не кончится никогда. Она не горевала так, когда из жизни исчезла мать, потому что родительница растворилась как-то постепенно. Сначала отец говорил, что мать уехала в командировку, потом, что задерживается по важным делам, дальше ещё какая-то ерунда, а уже когда стал крепко выпивать, в пьяных бреднях лил слёзы и матерными словами понужал предательницу жену.