Жадность

– Человек? – Маргарита тоже перешла на тихую речь, но в отличие от тревожного шепота Вильгельма, у нее бы неплохо получилось озвучивать злодеек в театре с таким злым тоном.

– Даже не думай. Зайди потом. Времени у тебя достаточно.

– Прогоняешь меня из-за человека? Не напомнить тебе у кого больше власти? Я могу рассказать Голтеру, где ты обитаешь, а после наблюдать за тем, как отец убивает сына, весело смеясь. Так что, раз тебе так хочется избавиться от одной гости, то лучше выбери человека. – Маргарита, судя по шуму, оттолкнула Вильгельма в сторону и вошла в дом. – У меня новости поинтереснее, чем ваши разговоры о платьях.

На месте Гирры любой здравомыслящий человек вернулся в обеденную комнату, сделал вид, будто ничего не слышал, а после спокойно ушел, боясь за свою жизнь. Но если и можно как-то охарактеризовать ее, то лишь фразой: «Представьте действия нормальной девушки. Представили? А теперь то же самое, только наоборот – это и будет Гирра».

Именно поэтому она вышла из своего укрытия. Даже не так. Она спрыгнула с лестницы, минуя все ступеньки, с грохотом приземлившись на пол с самодовольным видом. Игнорируя удивленное выражение лица Вильгельма (хотя у нее наконец получилось заставить его показать эмоции), девушка наконец могла рассмотреть Маргариту. Ее злобный тон никак не вязался с внешностью. Вместо грозной дамы с черными волосами и красном платье – обычно такой образ представляется при слове «злодейка» – Гирра увидела невысокую девушку блондинку. Пусть по сравнению с ростом Гирры любая девушка была маленькой, но Маргарита едва ли доставала макушкой до груди Глорицеи.