Жадность

Наконец Артур добрался до места назначения. Двуязычные таблички «Северное сияние» по обе стороны входной двери смотрелись недурно: восьмигранники мореного дерева с вырезанными буквами, покрытыми золотой краской. В тон им дверь, снабженная массивной медной ручкой с позолотой, электронным замком и спикерфоном. Над дверью расположилась мини-камера, которую, по счастью, Альберт намеренно испортил.

Первой комнатой была небольшая приемная площадью метров в десять квадратных. В глаза сразу бросалась повешенная против входа большая картина: в рассеивающемся сером тумане на фоне гор старик, ведущий навьюченного ослика.

– Это символика! – пояснил Альберт. – Мы тяжело работаем, старимся и мудреем день ото дня. Но скоро туман рассеется и выглянет солнце. И будет результат.

– Да будет свет! – передразнил Васканян.

– Художник, между прочим, армянин… – пожал плечами Альберт. Дескать, сами разбирайтесь в своих кавказских штучках.

Артур продолжил осмотр. Обои тоже в серых тонах с размытым рисунком, серый ковролин. Мебель темно-бордовая. Полукруглая секретарская стойка со спрятанными в ее недрах маленьким ксероксом, а также с компьютером, принтером, факсом, городским и внутренним телефонами и множеством ящиков. В стойку была встроена изящная лампа с деревянной ножкой и серым абажуром. Для удобства посетителей дизайнер поставил кожаный уголок на шесть мест и низкий журнальный столик на гнутых ножках. На другой стене на кронштейне был закреплен большой телевизор «Сони».

Непосредственно из приемной можно было попасть в кабинет руководителя. Узкая табличка информировала: «Круглов Петр Александрович. Генеральный директор». Начальственный кабинет был почему-то зеленым, что особенно нравилось Альберту, но Васканян состроил скептическую гримасу. Светло-зеленый ковролин, салатовые с тиснением обои, мебель под «зеленый мрамор»: стол, четыре зеленых кожаных кресла. На столе огромная черная лампа. На стенах три небольшие картинки неясного содержания и несколько убранных в рамки дипломов «Круглова», свидетельствующих о том, что он квалифицированный специалист по ценным бумагам (явно руку приложил Ясин). Слава богу, что Альберт не поставил себе оргтехнику: все равно не умеет пользоваться. Потратились и без того сильно. Хорошо, что все великолепие б/у.

Сам кабинет был разделен: имелась маленькая отдельная комнатка со своим выходом в коридор, что-то вроде зоны отдыха. Там стояли диванчик и журнальный столик.

– Мещанство, однако…

– Зато правдоподобно! – возразил Альберт. – У богатых свои причуды.

– Этот офис сожрал большую часть денег, – вздохнул Артур. – Если дело не выгорит, я должен буду попытаться распродать всю эту «роскошь».

– Дай бог, чтобы если уж оно и не выгорело, то так, чтобы можно было еще чего-то распродавать. Кроме своих органов…

Альберт был почти всегда весел.

Остальные комнаты дизайнер оформил в едином стиле: бежевые обои и ковролин, светло-коричневая мебель, массивные полукресла с высокими спинками. И картины типа «Венецианский разлив» глазами пьяного пейзажиста.

Однако в целом Артур остался доволен. Пусть аляповато, но зато «Северное сияние» точно не произведет впечатления однодневки. Да и кто сказал, что кредитные инспекторы «Лавины» эстеты?

Все было готово к старту.

30

Странно, но чем ближе к делу, тем спокойнее чувствовал себя Артур. Точнее, обдумывание деталей операции почти полностью вытесняло волнение. Голова сейчас была важнее. Если со схемой похищения векселей все было достаточно просто – ловкость рук в тривиальной ситуации, то с кредитом дело обстояло намного сложнее.

Человеку или компании «с улицы» получить кредит было практически невозможно. Да и заемщикам с рекомендациями от знакомых «Лавине» лиц, солидными гарантиями или ликвидными залогами тоже непросто. Всегда требовалось кого-то умаслить в кредитной службе. Даже по кредиту, выдаваемому по прямому указанию Боброва. Всегда нашли бы до чего докопаться. Другое дело, что, опасаясь попасть на «подсадную утку», кредитчики брали взятки только от определенных посредников.

Технология «окучивания» клиента была проста до невероятности. Заемщик приходил в банк, приносил свои документы и свое технико-экономическое обоснование, заполнял кредитную заявку. Кредитный инспектор или даже вышестоящий сотрудник с видимым безразличием, сменявшимся выражением безграничной усталости от подобной безысходности, все это читал. Потом, закрыв соответствующую папку и отложив ее в сторону, смотрел несколько минут на заемщика, и в глазах его читалось: ну зачем ты пришел?