Жак де Моле. Великий магистр ордена тамплиеров

Эдуард I, как я уже говорил, проделал ту же процедуру в 1296 г. в отношении Ги де Фореста и Брайана де Джея, соответственно бывшего и тогдашнего магистров провинции: он разрешил им выехать из королевства, первому — чтобы отправиться на Кипр, а второму — в Арль, на генеральный капитул ордена. Брайану де Джею было разрешено на время отсутствия оставить заместителя.[395]

Арагонские архивы позволяют увидеть другой аспект начальной стадии поездки на Кипр. Великий магистр требует от лиц, ответственных за провинции, приехать не только при оружии, с конями и мулами («les betes mulasses») во всем снаряжении, но и с responsiones (частью дохода, обычно третьей, которая подлежала передаче центральному руководству ордена) провинции или командорств, а также с запасом провизии. Так, Беренгер де Кардона, магистр Арагона-Каталонии, отправляясь весной 1300 г. на Кипр, потребовал от Педро де Сан-Хусто, командора Корбинса: «В столь великой стесненности и столь великой нужде, в каковой мы находимся, добудьте нам все, что сможете найти в мире Ыс], из денег, солонины и всего, что касается до факта [поездки]…».[396] Что касается Ги де Фореста, ему в 1296 г. королевские таможни разрешили перевезти на Кипр «ворстедские сукна на одеяния братьям рыцарства, пребывающим на Кипре».[397] Тамплиер из Западной Европы, желая вернуться с Кипра, какими бы ни были длительность и причины его приезда, должен был получить разрешение от великого магистра. Четыре известных письма Тибо Годена — это разрешения такого рода, предоставленные Бернардо де Фонтесу и Педро де Сан-Хусто, двум каталонским рыцарям.[398] Мы не располагаем письмами такого рода, написанными Жаком де Моле, но Эймон д'Уазеле, маршал ордена, замещавший великого магистра во время отсутствия последнего в 1306-1307 гг., предоставил подобное дозволение Педро де Сан-Хусто (снова ему!) 20 октября 1306 года.[399] Порой, давая такое разрешение, великий магистр позволял брату также вернуться на Кипр, когда тот захочет. Так было с Педро де Сан-Хусто в 1291 году. Тибо Годен писал магистру Арагона:

Да будет известно Вашей Всеобщности (universite), что мы предоставили разрешение и дозволение возлюбленному нашему брату во Христе Педро де Сан-Хусто, предъявителю настоящих посланий, ехать в свою страну и возвращаться в земли по сю сторону моря [на Кипр] всякий раз, когда ему заблагорассудится.[400]

Беренгер Гвамир прибыл на Кипр в 1300-1301 гг., а потом еще раз в 1304 году. 20 января 1305 г. он получил от великого магистра подобное же разрешение, на которое была наложена личная восковая печать Жака де Моле.[401] Такое разрешение обычно сопровождалось предписанием тамплиерским властям соответствующей провинции Запада предоставить брату, который пожелает достичь Кипра, необходимые средства для его поездки: коней, мулов, провизию или деньги. Так было с Педро де Сан-Хусто в 1306 году.

Беренгер де Кардона, магистр Арагона и досмотрщик Испании, совершил две поездки на Кипр в то время, когда Жак де Моле был великим магистром, — в 1300-1301 и в 1306 годах.

Этапы первой достаточно хорошо известны. Он находился в Сарагосе, когда 19 апреля 1300 г. сообщил командорам своей провинции о желании великого магистра видеть его на Кипре во время большого наступления монголов (ожидаемого в то время).[402] Должно быть, он выехал в мае-июне того же года и несомненно принял участие в операциях по захвату Руада и в рейдах на Тортосу в ноябре. Он готовился уехать на Запад в феврале 1301 г.: вместе с Беренгером Гвамиром он зафрахтовал судно «Святой Николай» у Бернара Марке из Барселоны для перевозки шести рыцарей и двадцати восьми человек свиты. Но отъезд был отложен — Бернар Марке 1 марта извинился за задержку, в которой он не был виноват.[403] Беренгер де Кардона, вероятно, вернулся в Каталонию до 1 мая 1301 г.: действительно, в тот день он был в Гардени и написал Педро де Сан-Хусто, что надо срочно отправить на Кипр провизию, солонину, сыры и т. д., груз которых должно будет взять судно в Торто-се (Каталония).[404] Оставалось заплатить по счету Бернару Марке, что не обошлось без некоторых трудностей: 10 июля после возвращения Кардоны он все еще оставался должен судовладельцу 125 барселонских фунтов.[405]

Для этого противоречивого периода истории ордена Храма, когда встал вопрос о его полезности, следовало бы вернее оценить значение этих передвижений. Я считаю, что оно было большим. Доказывают ли они политическую волю — Жака де Моле — по-прежнему добиваться отвоевания Святой земли? Я также думаю, что да. Данные, почерпнутые в архивах вроде Барселонского, можно также дополнить многочисленными, но не всегда точными сведениями, разбросанными в допросных протоколах процесса.[406]