Жак де Моле. Великий магистр ордена тамплиеров

Триполи и Антиохии возникли разногласия, сохранившиеся до 1290-х годов. Граф Триполи и князь Антиохии (у обоих этих государств был один глава) и царь армянского государства Киликия (или Малая Армения) изъявили покорность монголам. Уже с 1247 г. они платили дань и поставляли войска. Царь Хетум I в 1253 г. ездил в Каракорум для изъявления покорности, а Боэмунд VI в 1258 г. побывал в Багдаде. Франки Иерусалимского королевства, напротив, не доверяли монголам и противились им. Однако их политика была непоследовательной: в начале 1260 г., незадолго до того, как мамелюки попросили их о нейтралитете, контингент из тамплиеров и рыцарей королевства провел операцию против Тибнина и Тивериады, мусульманских городов. Операция окончилась провалом, многие попали в плен, в том числе Гильом де Боже и Тибо Годен, будущие великие магистры ордена Храма; за их освобождение пришлось платить выкуп95. Через недолгое время христианское население окрестностей Монфора напало на мусульман, подчинившихся монголам; среди жертв оказался племянник полководца, которого хан государства Ильханов, Хулагу, оставил в Дамаске на время своей поездки в Монголию. Этот полководец, по имени Китбуга, хотя и был христианином, провел тогда карательный рейд на Сидон, сеньорию, от которой зависели жители окрестностей Монфора. Странное представление о нейтралитете, который заключался в том, чтобы провоцировать тех и других!

Позицию франков королевства в тот период довольно ясно освещают письма, которые посылались на Запад. Епископ Вифлеемский говорит о народе монголов, вооруженном луками и копьями, жестоком и безжалостном:

Молва о нем дошла до нас, и у нас опустились руки, нас охватил ужас. [...] Не вызовет удивления, что мы страшились необходимости избрать один из трех сих исходов: покинуть Святую землю опустошенной и скорбной, предаться в руки людей, не просто алчущих крови, но получающих наслаждение от ее пролития, и умереть от их меча, или же навсегда принять иго неверных, каковые не знают милосердия...

И он заканчивает письмо мольбой к Богу избавить христиан от этого тартарского бича (монголов чаще всего называли тартарами)96.

Паника, вызванная монголами в мусульманской Сирии, распространилась и на франкскую Сирию. Тем понятней, почему франки королевства отвергли идею союза с монголами. Из двух зол они выбрали то, которое считали меньшим, — мамелюков.

Поэтому ханы государства Ильханов, Хулагу до своей смерти в 1265 г., а потом Абака, его преемник (1265-1282), очень враждебно относившиеся к мамелюкам, обращались напрямую к папе и западноевропейским суверенам, чтобы сформировать союз; в 1262 г. Хулагу написал письмо Людовику IX и впервые отказался от риторики «повелителей мира» (признающих лишь покорные народы и царей), чтобы обратиться к королю Франции как к партнеру; он предложил заключить союз, чтобы взять мамелюков в клещи. Возможно, второй крестовый поход Людовика IX задумывался именно с такой перспективой после нового обращения Абаки, прежде чем отклониться в направлении Туниса97.

Северные франки и армяне не имели иного выбора, кроме подчинения либо гибели своих государств. С 1243 г. монголы низвели султанат Сельджукидов (от названия турок-завоевателей в XI в.) в Малой Азии до положения данника; с тех пор они оказывали сильный нажим на Антиохийское княжество и Армянское царство. Северные франки и армяне правильней воспринимали новые намерения Хулагу и Абаки.

Бейбарс и франки

Скажем сразу: за благожелательный нейтралитет франков Иерусалимского королевства мамелюки не проявили никакой благодарности. То, что Бейбарс в 1262 г. пошел мстить франкам Антиохии и армянам (впрочем, ему это не удалось), неудивительно: разве они не объявили себя открыто союзниками монголов? Но в следующем году он провел военные действия в Иерусалимском королевстве, разорив равнину Акры и вообще земледельческие области, откуда франки еще могли получать какие-то ресурсы. Потом, с 1265 г., он перешел на более высокий уровень, начав атаковать франкские крепости. В феврале 1265 г. он захватил Кесарию, 30 апреля — Арсуф, который обороняли госпитальеры, потом настала очередь Хайфы и наконец бурга Атлит, соседствовавшего с большой тамплиерской крепостью Шато-Пелерен. Южнее Акры франки сохранили только Яффы и Шато-Пелерен. С этого момента можно вместе с Дж. Праэ-ром говорить о распаде «всех военных, политических и территориальных рамок франкского королевства. Побережье оказалось раздроблено на мусульманские анклавы» (хотя скорее следовало бы говорить о христианских анклавах)98.