Жаклин

«Большинство моих персонажей, – делилась она с Флорабель Мур, – работают в сфере массовых коммуникаций, но они не способны нормально общаться друг с другом. С их уст слетает: „У меня в холодильнике есть парочка франкфуртских сосисок. Приходите, разделаемся с ними вместе“, – вместо того чтобы честно сказать: „Я хочу заняться любовью“».

По словам Джеки, название романа имеет двоякий смысл. «Машина любви» – это мужчина и одновременно – телевидение, торгующее любовью. Джеки назвала любимый бар Робина Стоуна «Лансером» в честь президента Кеннеди, чье кодовое имя было Лансер. Она также раскрыла тайну посвящения.

«Машина любви» посвящена одной из ее задушевных подруг, Кэрол Бьоркмен. Бывшая прославленная фотомодель и актриса, Кэрол затем вела колонку в журнале «Дамская одежда» и в 1967 году скончалась от лейкемии. Согласно первоначальному замыслу, Аманда в «Машине любви» должна была разбиться, сорвавшись со скалы, но после смерти Кэрол Джеки изменила свое решение: «Мне нужно было как-то использовать лейкемию». Тем не менее она продолжала клятвенно уверять, что Аманда – не Кэрол, а, как обычно, собирательный образ.

Перед выходом книги Эрл Уилсон устроил новый супербанкет, на котором присутствовала добрая сотня светских знаменитостей. Джеки была в светло-сером платье, еще более неотразимая, чем всегда. Казалось, ей было безразлично, что станут писать о ее романе.

Критики навострили перья и приняли угрожающие позы за своими машинками. Теперь ей так дешево не отделаться. Один раз еще куда ни шло, но второй? Ни за что на свете!

Когда появились первые отклики, никто не был так ошарашен, как сама Джеки.

«Те, кто провозгласил смерть романа, забыли о передающейся из уст в уста славе бывшей актрисы Джеки Сьюзен…

Второй роман Джеки на удивление легко читается и написан в три раза лучше, чем „Долина кукол“… Нелегко угадать, кто стоит за главными действующими лицами: романтическим героем, вульгарным телевизионным комиком, генеральным директором крупной телекомпании и его разодетой в пух и прах половиной… Но кому до этого дело? Скажу по совести: я проглотила эту книгу залпом…» (Лиз Смит, «Вашингтон пост»).

«Мисс Сьюзен угодила в яблочко: это именно то, чего ждут любители беллетристики. Она удовлетворяет их духовную потребность и проделывает это с высоко поднятой головой. „Машина любви“ обречена на успех, в том числе в кинематографе» («Нью-Йорк дейли»).

«Этот роман столь же увлекателен, как колонка великосветских сплетен, – написала Нора Эфрон в „Нью-Йорк таймс бук ревью“. – Робин Стоун – „машина любви“? Ей-богу, так оно и есть. Робин Стоун, без удержу хлещущий водку, заправляющий гигантской телекомпанией, ненасытный в постели, утонченный садист и одновременно очень уязвимый человек – да, говорю я, это действительно „машина любви“. Жаклин Сьюзен находит его неотразимым. А вы? Разумеется, тоже».

Нора Эфрон стала первым серьезным критиком, который понял, что для Жаклин Сьюзен есть место на литературном Олимпе. Мэнсфилд все еще негодовал по поводу «твидовых ребят с трубками, которые годами высиживают Великий Американский Роман», но Нора Эфрон внесла ясность: «Жаклин Сьюзен нанесла сокрушительный удар не по этим „ребятам“, кто бы они ни были, а по легиону ничтожеств, которые сидят в конторах, безучастно взирают на царящие кругом разврат и страсть к наживе, почитывают „грязные“ бестселлеры и походя роняют: „Я тоже мог бы так написать“. В действительности они не могут ничего подобного, так же как жалкие имитаторы мисс Сьюзен: Генри Саттон („Эксгибиционист“), Мортон Купер („Король“) и Уильям Норфолк („Замечательная пара“). Талантливыми писателями не становятся – ими нужно родиться. И когда Жаклин Сьюзен садится за машинку в своей квартире недалеко от Центрального парка, из-под клавиш выходят первоклассные хиты. Более того, она искренна и идет от жизни – не то, что Саттон и компания.

Мисс Сьюзен верит всему, что говорит. В своей весовой категории она – бесспорный чемпион и сверкает, как алмаз в навозной куче».

Самое большое удовольствие Джеки доставила рецензия в журнале «Лайф». Ее автор Калвин Триллин настаивал на том, что это он, а не Джеймс Обри, послужил прототипом «машины любви». Автор статьи, по его словам, ни капельки не обиделся на Джеки за то, что она вывела его в своем романе: каждому нужно зарабатывать на жизнь. Ему даже смешно, как мало изменений она внесла: в отличие от него, Робин Стоун учился в Гарварде, а не в Йелле; во время второй мировой войны был летчиком, а не корреспондентом; родился в Новой Англии, а не на Среднем Западе; холост, а не женат. «Меня также никогда не называли „машиной любви“ – во всяком случае я этого не слышал». Статья заканчивалась так: «Хочу также уточнить, что мне никогда не приходилось ложиться в постель с транссексуалом, изменившим пол. Судя по описанию мисс Сьюзен, это не бог весть какое приятное ощущение».