Жалеют только слабаков (СИ)

Парнишку с косой челкой и длинными волосами до пояса звали Ремом и его считали своеобразной «легендой» среди уличных гопников, к которым, кстати говоря, причисляли и Стива. Причин «величию» Рема была масса, но началось все с малого. Причем, с малого роста. К средним классам Рем оказался самым низким не только среди парней, но и среди девушек. Данный факт быстро превратил его в удобный объект для насмешек со стороны одноклассников. Дружеские подначивания мгновенно переросли в откровенные издевки, а затем и настоящую травлю, отчего с каждым годом Рем становился все более забитым и замкнутым, испуганным, нелюдимым и необщительным, что лишь подливало масла в огонь той нелёгкой ситуации, в которой он находился. К девятому классу парень по росту сравнялся со своими одноклассниками, а многих даже перерос, но статус отщепенца к тому времени закрепился за ним уже слишком прочно. Обидные прозвища, выброшенные в мусорное ведро школьные принадлежности и клей на стуле сменили куски стекла, побои, вымогательство денег, прилюдное унижение и целенаправленное доведение до суицида. И им удалось. В конце девятого класса Рем таки не выдержал напряжения и попробовал свести счеты с жизнью. Конечно, данный факт попытались удержать в секрете, но один-единственный непонятно откуда просочившийся слух о юном суициднике стремительно распространился по всей школе подобно раковой опухоли. В результате Рема не видели пять месяцев: два учебных и все летние каникулы. Первого же сентября на пороге школы появился некто, лишь отдаленно напоминающий нескладного, замученного издевками мальчишку. Его светло-русые волосы покрыла иссиня-черная краска, светло-голубые глаза казались удивительно яркими из-за густо накрашенной черной подводки, а в странной, пугающе узкой одежде преобладали лишь черные, фиолетовые и розовые оттенки. Всем своим видом он красочно демонстрировал свое желание спровоцировать местных гопников на то, чтобы они закончили нечто, что не смог завершить он сам. О неудаче Рема теперь напоминали лишь толстые шрамы на его запястьях, что парень прятал за клетчатыми яркими напульсниками.

Стиву Рема жалко не было, ни когда он не хуже остальных кидал в парнишку шариками скомканной бумаги, ни когда участвовал в его избиении, ни даже когда окунал его головой в школьный сортир – правда, было это еще в восьмом классе. Стиву не было жалко Рема, потому что не оставалось сил пожалеть даже себя самого.

Сивый выкинул вконец разжеванную сигарету за пределы закутка, который закрывал от дождя козырек подъезда, медленно поднялся на четвертый этаж и тут же услышал до боли знакомые истеричные крики и мат. Парень тяжело вздохнул и зашел в квартиру.

****

- Выродок! – кинули Стиву в спину, но он, привычно проигнорировав бесчестный выпад, сбежал по лестнице вниз, вышел под козырек подъезда и глубоко затянулся от сигареты, которую успел вытащить и зажечь на ходу. Пьянящее тепло согрело горло и растеклось по легким, после чего возвратилось в окружающую среду в качестве струй молочного дыма, выпущенных через ноздри. Солнце давно исчезло за горизонтом, и улицу освещали лишь полная луна да несколько тусклых фонарей. Стив невольно оглянулся на соседний подъезд и уже не удивился, обнаружив на лавочке перед ним темную, ссутулившуюся в ночном полумраке фигуру. Сивый выходил покурить каждую ночь в одно и то же время и почти каждый раз видел сидящего у подъезда Рема. Обычно парень был один, хотя иногда его гордое одиночество скрадывал дворовый сине-серый кот с раздвоенным пушистым хвостом, что иногда садился на другую половину длинной лавочки. Рем никогда не пытался погладить животное, а кот, в свою очередь, никогда не клянчил у эмо-мальчика еду. Так они вдвоем и сидели, будто бы связанные каким-то лишь им ведомым договором: парень, больше похожий на тень, и покоцанный жизнью кот, который благосклонно разрешал брюнету сидеть на своей лавочке. Да, Рем вызывал жалость даже у кота, но по-прежнему не вызывал ее у Стива.

****

- Не смей сбегать! Ты должен отвечать за свои слова! – Стив пулей вылетел из квартиры, буквально слетел по лестнице и почти вывалился из подъезда. Дрожащими руками он вытянул сигарету из мятой пачки, попробовал засунуть ее в рот, выронил, чертыхнулся, вытащил другую, зажег, сделал несколько судорожных затяжек и только затем взял себя в руки. Денек выдался тяжелым. Впрочем, как и все предыдущие. Наступило лето, а следовательно, каникулы. Стив вообще не любил каникулы. А летние - в особенности.

Парень невольно глянул в сторону соседнего подъезда, тут же нашел силуэт сидящего на лавочке Рема и успокоился окончательно.

****

- Опять уходишь, выблядок? – Стив лишь кивнул, сбежал вниз, одновременно роясь в карманах и понимая, что пачки сигарет в них нет.