Жалитвослов

Так было тогда. В этот раз переговоры еще не начались, иранцы еще не успели рассесться и разложить бумаги, а Яррет с директором уже устремились к дверям. Выяснилось, что руководству удалось до приезда консультанта решить вопрос залога и предоставить новое обеспечение под кредит. Старый залог — а им было само здание комбината, — был отвергнут консультантом на том основании, что стоимость здания не могла покрыть сумму кредита. Руководству было наказано, чтобы оно либо изыскало новый предмет обеспечения, либо добивалось правительственной гарантии. Мурин боялся, что Давлат так и сделает, что он вступит в длительный и изнурительный процесс добывания гарантии: при знакомстве директор произвел на него впечатление человека непростого и настырного.

Однако руководство поступило по-другому. Оно изыскало новый предмет залога, который и был оценен экспертами банка. Их отзывы были самые положительные. Новое обеспечение было достаточно ликвидно и удовлетворяло все запросы банка. И теперь Яррет вместе с директором и всеми желающими ехали на кладбище, чтобы самим произвести осмотр нового залога. Кладбище этим новым залогом и было.

Мурин помнил, какой разгорелся скандал из-за этого залога. Вышестоящая организация, концерн «Мясомолпром», попыталась в своих документах выдать за кладбище скотомогильник, находящийся рядом с мясокомбинатом. Залог чуть не превратился, таким образом, в подлог, каковой и был с честью раскрыт специалистами банка, выехавшими на место. Теперь все, вроде, было улажено, и желание консультанта съездить на объект выглядело более чем нормально. Мурин решил поехать тоже.

Кладбище находилось в степи, в нескольких километрах от города. Еще издали сквозь жаркое марево забрезжили белые купола мавзолеев и резные надгробия с полумесяцами. Здешняя земля не принадлежала комбинату, она вообще никому не принадлежала, как никому не принадлежала сама степь. Хоронили здесь с давних времен: эту землю освящал прах двух шейхов и нескольких потомков пророка. По пути Яррет где-то раздобыл целый букет красных гвоздик, чтобы возложить его к подножию гробницы, про которую ему сказали, что она наиболее почитаемая. Возложив цветы, он некоторое время стоял, сохраняя на лице выражение серьезное и уважительное. Солнце палило его свекольную шею.

Роду Давлата принадлежал тут большой участок, на котором располагалось одиннадцать могил. Все это были захоронения старые, тут лежали деды и прадеды Давлата, люди, судя по надписям, солидные и уважаемые. Читать по-арабски Мурин не мог, но судил по длине каждой эпитафии. Коротко про уважаемого человека тут не напишут. Вид участка вызвал у консультанта понятный вопрос насчет того, как Давлату удалось склонить другие семьи, чьи предки захоронены на кладбище, к его новой роли. Тут выяснилось, что кладбище однажды уже выставлялось в виде залога. Правда, тогда кредит был погашен своевременно, а семьи даже заработали. Давлат опирался на принципы рыночной экономики, так как это созвучно нынешним временам, когда республика как раз переходит к рынку. А именно, чтобы завладеть компанией, нужно заполучить ее контрольный пакет. Самая середка кладбища принадлежит четырем семьям, самым уважаемым в области. На них пришлось бросить некоторые средства, не маленькие, по правде сказать, ну да это того стоило, а некоторые комиссии будут оплачены попозже…

Они шли по дорожкам, а сзади на почтительном расстоянии следовали служители кладбища. Временами Давлат через плечо подзывал какого-нибудь из них, чтобы тот рассказал историю того или иного захоронения. Солнце пекло, из степи задувал несильный, но очень горячий ветер, несущий с собой к тому же легкую желтую пыль. Взятые с собой бутылки с водой давно опустели, сама вода проступила потом и испарилась, и Мурин надеялся, что консультант скоро не выдержит и прервет очередную историю, и они поедут обратно восполнять запасы потерянной влаги.

Время, однако, шло, но Яррет держался. Рассказчика он обрывал в самом начале и строгим тоном спрашивал о стоимости того или иного надгробия, которые также были оценены во время приезда сюда банковских оценщиков. Яррет подозревал, что надгробия были недооценены. Выходило, однако, что надгробия стоили довольно дорого, даже очень дорого — если судить еще и по архитектурной ценности. Тогда Яррет перешел к главному — что произойдет, если кредит возмещен не будет, и кладбище… хм… придется выставить на торги. Давлат отвечал на это так:

— Кладбище, естественно, никто продать не сможет. Просто покупателя не найдется. Ну, а если придется все-таки выставлять его на торги, то семьи просто скинутся сколько надо и покроют убытки банка… Но, думаю, до этого не дойдет.