Жалкая (ЛП)

— Эти дурацкие долбаные ямочки на твоих щеках.

Моя улыбка продолжает расти. Я опускаю передние ножки стула и опираюсь локтями на стол, подперев подбородок рукой.

— Выскажи всё, что думаешь, малышка. Что ещё?

— Мне не нравится, как ты на меня смотришь, — продолжает она.

Я слушаю её вполуха, мой разум слишком занят вопросом, как далеко зашел румянец на её груди, и что ещё я могу сделать, чтобы она так покраснела.

— И… — она повышает голос. — Ты лжец.

Забава исчезает от её слов, и теперь это я встаю, мои кулаки упираются в стол.

— Я не лжец.

— Я тебя умоляю, — насмехается она. — Всё, что ты когда-либо делал, так это лгал мне.

Я стону, сжимая переносицу.

— Ну вот опять, блядь, началось. Это из-за имени?

— Это из-за твоего общего существования.

— Милая, — вздыхаю я. — Я не думал, что это имеет значение.

Она снова шлепает ладонями по дереву.

— Я же сказала тебе не называть меня так.

Я хихикаю, представляя, как приятно было бы протянуть руку и задушить её, просто чтобы заткнуть ей рот.

— А я сказал тебе, что я не твоя сучка.

Огонь в её глазах такой интенсивный, что, клянусь, он взмывает в воздух и проникает в мою кожу, пока я не сгораю изнутри.

Она ухмыляется.

— Это спорно.

В одну секунду я думаю о том, как сильно я хочу придушить эту паршивку в ней, а в следующую — моя рука проносится над столом и хватает её шею.

Она резко вдыхает, но не сопротивляется мне, человеку, которого, по её словам, она так ненавидит.

Человек, который должен ненавидеть её.

И это бесит меня ещё больше, потому что я действительно её ненавижу. Я терпеть не могу эту девушку. Я бы всё отдал, чтобы забраться в неё и вытащить ту женщину, которую я встретил той ночью в клубе.

Она — та, кто меня интересует, та, кого я так хочу увидеть.

И когда Эвелин придвигается вплотную, вытягивая шею, словно хочет, чтобы я оставил на ней отпечатки своих пальцев, я думаю, что может быть, я нашел её.

Но потом она сжимает свои губы и плюёт в меня.

Влажная слюна брызгает мне на щеку и стекает по лицу, обрывая последнюю нить моего рассудка. Я бросаюсь вперед, свободная рука проносится по столу, звук падающих на пол наличных и счетчика денег заглушает стук в ушах. Я обхватываю её рукой за талию, грубо затаскиваю её на стол и прижимаюсь своим ртом к её.

Я не думаю о том, что это неуместно. Как она олицетворяет всё то, против чего я выступаю. Что я злодей в её истории, так же как и она в моей.

И я определенно не думаю о проводе, спрятанном на моей шее, который ловит всё, что происходит.

Мой язык проникает в её рот, ища намек на металл, и когда я нахожу его, маленький шарик её пирсинга, двигающийся против моего языка, по моему телу прокатывается ударная волна.

Моя рука крепко сжимает её горло, её пульс бьется о мою кожу.

Она стонет, её похожие на когти ногти впиваются в мою шею, а мой член пульсирует, упираясь в переднюю часть джинсов.

Я провожу губами по её челюсти и вниз по шее, большим пальцем наклоняю её голову назад, чтобы дать себе больше пространства. Она подается вперед, её колени скользят по нескольким свободным стодолларовым купюрам, которые лежат под ней, и она протягивает руку, расстегивает пуговицу на моих брюках и просовывает свою теплую руку внутрь. Она крепко обхватывает меня, и я дергаюсь в её ладони, когда она гладит меня от основания до самого кончика. Из головки сочится сперма, и она проводит по ней кончиками пальцев, используя её для смазки своих движений на обратном пути вниз.

— Блядь, — прохрипел я ей в ответ.

— Заткнись, — огрызается она, приближая свой рот, чтобы снова поцеловать меня.

Моя грудь нагревается от того, как она всегда, блядь, неуважительно ведёт себя со мной, и я крепче сжимаю её горло, прижимая её к столу, пока она не упирается в него. Наличные летят со всех сторон и падают на пол, от резкого движения её хватка ослабевает там, где она обхватила мой член.

Она вскрикивает, её глаза вспыхивают, но прежде чем она успевает сказать ещё хоть слово, я оказываюсь на ней, моя рука движется от её шеи к челюсти.

— Ты и этот чёртов рот.

Я прижимаюсь поцелуем к её припухшим губам, другая рука скользит по её груди, пока её грудь не оказывается в моей руке. Мой большой палец пробегает по затвердевшему соску, скрытому под тканью. Она пытается заговорить, но я сжимаю пальцы на её щеках, пока не чувствую рельеф её зубов.

— Я уже начинаю уставать от того, что ты вытираешь об меня ноги. Плюёшь на меня. Притворяешься, будто я причиняю тебе боль, хотя мы оба знаем, что на самом деле тебе всё равно. И мне надоело хорошо себя вести.

Её губы раздвигаются, и я пользуюсь возможностью, собирая слюну на язык и позволяя ей стечь в её открытый рот.

Я ожидаю, что она рассвирепеет. На самом деле, моя хватка на ней усиливается от предвкушения того, как она отреагирует.

Но она только усмехается и сглатывает.

Мои яйца напрягаются, кровь приливает к члену, и он пульсирует так сильно, что я боюсь, что могу кончить.

Она снова проводит рукой по всей длине и стонет.

— Это тебя возбуждает, не так ли? Я чувствую, как ты становишься тверже.