Жалкие создания

Так вот я стоял в центре комнаты, сжимая руки в кулаки, и каждая клеточка тела была напряженна настолько, что я думал, что взорвусь. Пока не увидел в дверях Тайлера, который жестом поманил меня, и тут же скрылся в проеме, словно боялся быть разоблаченным. Я долго не решался сдвинуться с места, но потом все же последовал за ним. Спустился на первый этаж, и снова он помахал рукой уже из гостиной. Я направился туда.

Тайлер стоял возле каминной полке, на которой покоился средних размеров нож. Чистая сталь соблазнительно поблескивала в свете лампочки, как будто желала прикосновений. Тайлер молча взял в руки нож и приблизился. Вложил его мне в ладонь и крепко сжал мои пальцы на рукояти, чтобы не выронить нож, словно мы были на какой-то ритуальной церемонии.

В прихожей хлопнула дверь и я обернулся на звук. Тайлер растворился. Появился Ники.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, но в ушах слова звучали так, будто отдавались в пустом пространстве.

– Ты же сам мне позвонил. Велел прийти сюда, – сказал он и удивлено уставился вниз – на нож в моей руке. «Интересно, о чем он в этот момент подумал?»

– Я не звонил тебе... – попробовал возразить я, но не успел.

Рука резко метнулась вперед (так змея атакует свою жертву) и остриё, рассекая воздух, глубоко вошло в мягкую шею Ники. Его красивые глаза широко расширились, детский ротик приоткрылся и из него потекла кровь. Из шеи тоже брызнула горячая кровь и попала мне на лицо; на губы, а язык мгновенно поспешил слизать содержимое с них. Я почувствовал немного соленый, сладковатый привкус и в горле застрял гигантский ком. Что-то поднималось из груди, как будто внутренности взбунтовались и норовили высвободиться наружу.

Ники попятился. Яростно захрипел, схватившись за горло. Он собирался вытащить нож.

– Нет!!! – пронзительно закричал я, понимая к чему это приведет, и попробовал его остановить. С чавкающим звуком идеально заточенное лезвие вышло из шеи, обнажая рану, и в воздух фонтаном страшно хлынула алая кровь, заливая все вокруг. Нож задел артерию. Ники беспомощно свалился на колени и надсадно засипел. Лихорадочно пытался вдохнуть воздух, но тщетно. Он умирал и я ничего не мог с этим поделать, ошеломленный происходящим перед глазами... Ну нет! По телу прокатилась волна гнева.

Я бросился к нему и приложил к пораженному месту платок.

– Держи! Слышишь, держи крепко! – скомандовал я твердым голосом. – Зажми здесь пальцами и не отпускай!

Ники дрожал, как осиновый лист и захлебывался стремительно подступающей кровью. Он делал все, что я ему говорил, скорее на автомате, нежели руководствуясь разумом; у него был болевой шок. – Я должен вызвать помощь! Дыши медленно, все будет хорошо! Ники, все будет хорошо, я сейчас вызову помощь, только не отрубайся!...

Я не хотел оставлять его одного, тем более в таком состоянии, но иначе он бы попросту истек кровью, которая хлестала из него, как из пробоины на корабле. Я бросился к парадной двери. Схватился за ручку и толкнул, но дверь не поддалась. Как будто кто-то подпер снаружи балкой.

– Нет! Нет, черт возьми! Нет! Давай же, открывайся!

Я приложил все усилия и навалился на дверь. Таранил плечом так, что чуть не вывихнул его, но ничто не помогало. Мы словно оказались в ловушке. Время утекало – на самом деле его не осталось. Я вернулся в гостиную и увидел Ники, лежащим на полу и дергающимся, словно в приступе. Вокруг него образовалась большущая темная лужа. Он тихо хрипел, корчился и кашлял, однако продолжал сопротивляться, намертво вцепившись бледными, запачканными кровью, пальцами в шею, словно душил себя. Я подавлено присел рядом с ним в лужу и мягко опустил ладонь ему на лоб.

– Прости меня, Ники, – с трудом я выговорил эти слова. Они прозвучали так отдаленно, словно говорил их кто-то на приличном расстоянии от нас. Слезы, капающие из глаз, не могли смыть ту боль, от которой меня трясло и буквально выворачивало наизнанку. Сердце сжалось, как будто под прессом; холод сковал его. И червь довольный принялся за трапезу.

Я начал осторожно гладить светлые волосы Ники, чтобы успокоить его. Умирать всегда страшно, но, если еще и в одиночестве, когда последнее, что ты видишь перед собой – это немые, серые вещи, и чувствуешь дикий ужас от непринятия этой кошмарной действительности (ты не в состоянии осознать этого), – когда холодеет кожа и остывает кровь, ты уходишь, задумываясь лишь об одном: что уготовано для тебя там? Для каждого свое – это еще одна фраза, непрестанно звучащая из уст Тайлера, как гимн реальности и гимн загробной вечности. Для каждого свое. Для каждого свое... Хотя бы последние секунды Ники будет видеть знакомую, родную фигуру – своего друга... предавшего его и подло забравшего у него самое ценное, что принадлежало по праву только ему – я забрал у него священную жизнь. Проклятый и бесчестный могильный вор. Это не моя вина! Я не хотел убивать его. Кто-то внутри насильно заставил меня совершить это бесчеловечное преступление.

– Прости меня, Ники. Пожалуйста, прости меня... прости меня...

«Добро пожаловать в пятый круг ада»