Жалкие свинцовые божки

– Чего? – Вот так всегда. Любит он задавать вопросы, не имеющие ни малейшего отношения к делу. Слишком много мозгов. – Если бы не увлекался всякой чепухой вроде пожаров и Слави Дуралейника, мог бы заметить, что я был занят. При чем тут пожары? И чем они тебя заинтересовали?

– Мои посетители упоминали о загадочных пожарах. Это не поджоги. Сначала сгорали люди, а уж потом занимались дома.

– Жуть.

– Да. Насколько я понимаю, между жертвами нет никакой связи. Вдобавок ни одна из них не относится к числу тех, кто привлекает к себе внимание со стороны… гм… определенных личностей.

– Замечательно. Шикарная загадка, будет над чем поломать голову долгим зимним вечером. Может, отложишь ее до зимы и займешься мной? Как нам быть с этими богами? Ты ведь даже не сказал, боги они или нет.

– Затрачено огромное количество энергии, вовлечено множество лиц. Игра идет по крупному. В принципе явления, с которыми ты столкнулся, вполне могли организовать несколько объединивших силы чародеев. Но представляется, что ставка в игре – именно та, о которой ты знаешь. Борьба за божественный статус.

– Статус? – Он снова поставил меня в тупик.

– Ну конечно! Ты веришь их утверждениям, что они исчезнут без следа, если будут вынуждены покинуть Квартал Грез?

– В общем, да. Мне показалось, они были вполне искренни. Но ты прав. Вполне возможно, у них есть куда отступить. Как говорится, на заранее подготовленные позиции.

– Молодец. Дело в том, что религия не считается заслуживающей доверия, если в Квартале Грез нет ее храма. В этом случае культ всего-навсего очередная фантазия. Дурная шутка. Даже если у него приверженцев в десятки раз больше, чем у культа официального, – Зато когда храм есть…

– То-то и оно. Понимаешь, новый культ всегда будет отличаться от остальных, как новая монета от старой. Тем не менее…

– Подожди. Допустим, у меня осталась пара-тройка поклонников. Я получаю уведомление о выселении, выматываюсь, открываю лавочку в бывшем здании сосисочной – и никто ко мне не приходит. Возможно такое? Еще бы. Но если договориться с теми, кто знает нужных людей и кому поклоняются в хорошем месте… Да, в этом случае им и впрямь грозит исчезновение. Правда, не сразу.

– Вероятно, они воспринимают происходящее именно так.

– Ну и каков план? Сидеть тихо и не высовываться?

– Мне нужно подумать. Мне кажется, что, несмотря на принятые мной меры предосторожности, им известно твое местонахождение. Пока трудно сказать, как долго они будут бездействовать, в особенности после того, как сообразят, что ты и есть искомый ключ.

– Думаешь, догадаются?

– Лично мне не составило труда. Они, в силу своей природы, хуже разбираются в смертных, но рано или поздно кто-то из них вспомнит, что ты без малейших помех проник в храм.

– А может, ключ – Пройдоха? Он же был со мной.

– И наверняка за это заплатит.

– Надо его предупредить.

– Я позабочусь. – Покойник задумался. Я терпеливо ждал. Боюсь, события пойдут по нарастающей. Особенно если первыми к известному тебе выводу придут годороты.

– Почему? Будь любезен, объясни. Мне повезло, что Покойник вошел в раж.

При иных обстоятельствах он бы заявил, что пора думать своей головой.

– Ты предположил, что Ланг знает о твоей встрече с годоротами. Мне представляется, мы должны исходить из того, что он получил эти сведения из первых рук – от того, кто присутствовал на встрече.

– Ты хочешь сказать, среди годоротов есть предатель? – Ну и дела! С другой стороны, мифология учит, что боги изменяют своим пантеонам направо и налево.

– И среди шайиров, возможно, тоже. В словах Магодор, когда она беседовала с тобой, проскользнули кое-какие намеки. Суди сам: тебя перехватили на пути к шайирам, хотя, как утверждает Линда Ли, среди них нет и никогда не было никакой Адет.

– Чем дальше, тем хуже пахнет. Мне становится страшно.

– Я тебя понимаю. Вот почему я затратил столько сил и средств, изучая обстановку и возможные варианты развития событий.

Скорее всего Покойник просто выпендривался, но как было приятно услышать, что он озабочен моей судьбой.

– Значит, сидеть тихо? – спросил я снова.

– Да. И ни в коем случае не прикасаться к веревке.

– Знаешь, есть поговорка насчет курицы и яиц. Я бы ее процитировал, но ты все равно не поймешь.

– Ты как ребенок, который не может долго заниматься чем-то одним. Тебе постоянно нужно напоминать. Хотя допускаю, что я несколько переусердствовал.

Это что – извинение? Или меня ставят на место?

Разумеется, второе. Он полностью уверен в себе, из чего следует, что последнее слово непременно останется за ним. Я вовремя спохватился и убрал руку с веревки. Черт, так и тянет ее потрогать.

– Жаль, что мы не можем поговорить с Кэт. Я полагаю, она прореха в завесе таинственности, которую напустили боги. Может статься, она кое-что знает, но не в состоянии уберечь свои знания.

– Предлагаешь обаять ее и привести домой? А что, я могу. Мнение Покойника о моем умении обольщать особ слабого пола ни в коей мере не соответствовало действительности.