Жалобная книга

– Be sure. But let me give you a call, if your problem needs a long time. I am а rich greedy German, and you are а poor Russian sloven, you know?18

Ржет. Я тоже улыбаюсь. “Богатый жадный немец”, Михаэль-то, о да!.. Эту фразу он всегда говорил, когда платил за меня в ресторане: я-то, дурак, все лез в долю со своими грошами, совсем, кстати, как Варенька в начале нашего знакомства; все мы, в сущности, одинаково устроены – ну, или почти одинаково, только вот объясняем одно и то же разными способами… И, между прочим, очень великодушное и своевременное предложение с его стороны – перезвонить. А то, правда, вылетел бы я в трубу с этими международными переговорами, вообразить страшно.

Диктую ему цифры, кладу трубку. Варя метнулась в комнату за сигаретами. По пути еще и причесываться принялась зачем-то, хорошо хоть наряжаться не стала – перед телефонным-то разговором! Она вертится перед зеркалом, а я жду звонка; сердце мое выдает не меньше тысячи ударов в минуту: а вдруг не дозвонится? Дивное совпадение, о котором рассказал Михаэль, совершенно меня не удивляет: так бывает; мало того, только так и бывает! Но вдруг вот сейчас судьба обидится на меня за эту мелочную экономию, и отрубит связь? Она такая, знаю я ее…

Но обошлось. После минутной паузы телефон мой заверещал; Варя тихонько ахнула от избытка чувств, а я схватил трубку.

– Do tell me your story19, – без предисловий требует Михаэль.

– It’s a very complicated talking. Our English isn’t enough to understand one another, I’m afraid20, – говорю. – But we are lucky, we have got a translator. You can speak German, I can speak Russian, that’s very comfortable, isn’t so? By chance the girl has translated your book and she’s also my student21.

– So, do give her the phone! What are you waiting for?22

Варя берет трубку трепещущей рукой, очень тихо здоровается, краснеет до корней волос и знаками требует, чтобы я прикурил ей сигарету. Сама она с этим тяжким трудом, надо понимать, не справится, горюшко мое…

Потом вдруг выясняется, что я им пока не нужен. Сперва я не понял, с какой стати Михаэль так долго треплется с Варей о каких-то левых делах, и только потом сообразил: автору всегда есть, о чем поговорить с собственным переводчиком. Судя по выражению Вариного лица, друг мой чрезвычайно доволен результатом собеседования. Наверняка втирает ей сейчас, что и мечтать не смел о таком родстве душ, а между делом, по одним ему известным признакам выясняет, насколько был испоганен оригинал. Это у нас нынче называется: собрались злые колдуны о своих чернокнижных делах потолковать… Ну-ну.

– Михаэль, – объявляет, наконец, Варя, – просил передать тебе огромное спасибо за такой приятный сюрприз – в смысле, за меня. Он спрашивает: это все? Или есть еще какие-то новости?

– Скажи ему, что новости еще и не начинались. Предупреди, что сперва ему придется выслушать твою историю, в качестве предисловия. И, пожалуйста, расскажи ему о своей индийской эпопее. Собственно, главное – эта старуха, Мататара. Как она тебя “изгоняла”, или что там промеж вами на самом деле случилось… А я потом продолжу.

Несколько минут Варвара тараторит по-немецки; Михаэль, если верить краю моего уха, изредка перебивает ее монолог уточняющими вопросами. Наконец, Варя вопросительно смотрит на меня: дескать, что дальше?

Рассказываю. Для начала – немного общих сведений о самом Юрке, потом описываю обстоятельства, приведшие его к моему дому аккурат в тот вечер, когда Варя влипла с индийской ведьмой. Наконец, приступаю к главному номеру программы, подробно излагаю содержание нашей с Юркой позавчерашней беседы.

Вареньке, пожалуй, не позавидуешь. Ей сейчас нелегко приходится: Юркины откровения для нее, как и для Михаэля, новость. Тут просто переварить услышанное и умом при этом не тронуться – подвиг, а она еще слова басурманские подыскивать должна, чтобы внятно пересказать чужой метафизический бред постороннему человеку. С другой стороны, синхронный перевод – самый лучший способ быстро усвоить неудобоваримую информацию, не слишком ее драматизируя: недосуг в обмороки падать, работать надо.

Ну, на то, собственно, и был мой расчет. Да и мне самому как-то проще рассказывать всю эту поучительную чушь не самой Варе, а вот, например, Михаэлю. Но при ее непосредственном участии.

Наконец, наступает пауза – для меня. Варя-то как раз напряженно слушает ответ.

– Он говорит: “Тоже мне, великая новость!” – наконец, произносит она.

У меня глаза на лоб лезут от такой его реакции.

– Совершенномудрый господин Штраух мне ничего подобного никогда не рассказывал, – огрызаюсь, наконец.

– Я не знаю, как по-немецки “совершенномудрый”, – пугается Варя.

– Ну тогда назови его “благородным господином”… не знаю, придумай что-нибудь. Суть в том, что он эту самую “не-новость” мне в свое время сообщить не удосужился.

– Михаэль говорит, новичкам такого не рассказывают. И “старичкам” тоже не рассказывают. До таких вещей, – говорит он, – сами додумываются. А если не додумываются, то так дураками и помирают, ничего страшного…