Жан Брюс. Детективы

Я стал насвистывать сквозь зубы, чтобы как-нибудь скрыть от Харлана свое замешательство. Потом взял колье и сунул его в карман. Харлана всего передернуло, как будто я только что, на его глазах, совершил какое-то преступление.

— Я вам дам футляр, — сказал он. — Вы не можете таскать в кармане такую дорогую вещь.

И он сделал мне подарок — великолепный футляр из черного сафьяна, и сам уложил ожерелье на белый атлас. Потом, вероятно, для того чтобы показать, что он не настолько глуп, как кажется, сказал с легкой улыбкой:

— Дело кажется мне совершенно ясным. Ваш клиент сказал вам, что это колье фальшивое, чтобы заставить вас работать ни за что.

Я кивнул головой.

— Это как раз то самое, что думал и я. Но можете мне поверить, что он его получит лишь тогда, когда даст и мне хороший куш.

Харлан проводил меня до двери и добавил, пожимая мне руку:

— Я ведь в курсе подобных операций. Другим мы бы предложили четверть его стоимости, но вам… — так что пользуйтесь случаем.

Я уже совсем собрался уходить, как мне в голову пришла одна мысль.

— Сейчас у нас суббота, — сказал я, — день, когда, все банки закрыты. Я собирался отнести эти камешки в свой сейф. Не смогли бы вы оказать мне услугу и подержать их у себя до понедельника?

Он согласился и выдал мне официальную расписку в получении-ценности.

Было уже три часа. Мой желудок просто вопил от голода. На другой стороне улицы я обнаружил кафе-автомат, зашел туда и съел сэндвичи с ветчиной и выпил стакан молока.

После того, как я немного перекусил, я почувствовал себя значительно лучше. Я сунул в рот кусочек шоколада и закурил сигарету, потом сел в машину и направился к Шестой авеню в надежде застать там своего приятеля-журналиста, работающего в крупном информационном агентстве.

На мое счастье, он оказался на месте. В свое время я оказал ему немало услуг, и он никогда не забывал об этом и не отказывался помочь мне. Я отдал ему объявление и объяснил что к чему. Он обещал поместить это в первых же выпусках главных газет. Потом он предложил мне сделать еще информацию-по радио. Там на ответственной работе был один из его приятелей, который занимался рубрикой «поиски в интересах семьи». Горячо поблагодарив, я согласился на его любезное предложение, покинул агентство и направился в Квинс.

Около половины пятого я остановил свою машину на Лакония-стрит. Это была тихая мирная улица, почти вся состоящая из частых домов, которые в большинстве своем были окружены зеленеющими садами.

На всякий случай я остановился за десять домов до номера 49, вышел из машины и продолжил свой путь пешком. Вскоре я заметил дом более массивный, чем все остальные. Старая резиденция того времени, когда Квинс был еще попросту деревушкой.

На воротах висела эмалированная дощечка, которая сообщала, что в этом доме расползается семейный пансионат.

Я не знал, по собственному ли желанию или по необходимости, Полли Асланд устроилась здесь. Но при всех обстоятельствах здесь ей должно было быть лучше, чем в маленькой комнатенке Манхэттена.

Я попытался открыть ворота, но они не поддавались моим усилиям. Тогда я нажал пальцами на медную пуговку звонка и стал ждать. Раздался какой-то щелчок, и ворота открылись.

Кусочек парка, который тянулся между дорогой и домом, был очень запущен, но мне это очень нравилось. Я уже подходил к входной двери дома, когда ее тяжелая створка отворилась. На пороге показалась опрятно одетая седая дама, которая внимательно осмотрела меня, щурясь сквозь очки. Она выглядела не очень респектабельно, и я стал сомневаться в выборе Полли.

— Мое имя Питер Ларм, — представился я. — Я руковожу конторой, которая занимается поисками наследников. В настоящий момент ищу девушку по имени Полли Асланд. По моим сведениям, она живет у вас.

Магическое слово «наследство» произвело то самое впечатление, которое я и ожидал. Она предложила мне войти в вестибюль, и по ковровой дорожке я проследовал за ней в нечто вроде кабинета, содержащегося в стерильной чистоте. Я неуверенно уселся в предложенное кресло, она же устроилась в плетеном кресле с высокой спинкой, стоящем, у окна. Она довольно долго и внимательно смотрела на меня и, наконец, соблаговолила ответить:

— У меня, действительно, живет пансионерка, которую зовут Полли Асланд, но сейчас ее здесь нет. Она уехала восемь дней тому назад в отпуск к своему отцу в Нью-Джерси. Если это вас так уж интересует, я могу поискать его адрес…

Последние слова дали мне понять, что я смогу вытянуть из нее все, что только захочу. По всей вероятности, она сразу могла сказать, что Полли Асланд просила всю корреспонденцию на ее имя отправлять в Хобби-Хауз, но она, видимо, рассчитывала получить несколько долларов за это. Те доллары, которые я собирался ей дать, должны были пойти совершенно на иную вещь. Я начал с того, что разочаровал ее.

— Я знаю, — сказал я, — речь идет о доме неподалеку от Бетела, который называется Хобби-Хауз.

Она даже не попыталась скрыть своего разочарования и, поджав губы, с сожалением проговорила:

— Мне кажется, что это действительно там. Но почему же вы пришли сюда?

Я ответил ей с улыбкой: