Жан-Поль Готье. Сентиментальный панк

Если ты парень, то ты гоняешь на мопеде без шлема, дымишь травкой, носишь fly jacket[60] и очки Ray Ban; ты метеором проносишься по городу и благополучно приземляешься около «Паласа», где ждут приятели. Образ этот – нечто среднее между Этьеном Дао и Сержем Гейнсбуром. Если ты девушка, то у тебя взъерошенные волосы, как у солистки группы «Blondie»[61], ты носишь короткие супероблегающие атласные платья флуоресцентных цветов и лодочки на каблучках-бобинах (женская обувь такого фасона пропала в пятидесятые годы, однако с триумфом вернулась и снова царила на улицах в восьмидесятые). Твой идеал? Патти Смит или Марианна Фейтфул[62], только погламурнее. Девушка cool должна быть забавной и легкомысленной, в отличие от этих харизматичных, но депрессивных звезд. И разумеется, «стильные» парни и «стильные» девушки уже через два часа после встречи со своим альтер-эго отправляются с ним или с ней в постель, и отношения эти не отягчены никакими сложностями. Расстаются «стильные» так же легко, как и сходятся, иногда о разрыве можно даже не трудиться сообщать. Вы чисты, легки, откровенны, вам не знакомы ни обман, ни сон. «Главное – не бери в голову» – вот ваш девиз. «Стильное» поколение cool – это улыбчивые, беззаботные прожигатели жизни, стоические полуночники. Горошинка, которая занимала у них место мозга, никак не мешала вольному полету этих ярких пташек. Они питались пивом, орешками и афганской марихуаной, тайно ввозившейся в страну в огромных количествах. Они не связывали себя ни брачными, ни семейными узами, считая, что будущее – понятие весьма туманное, придуманное стариками для стариков. «Стильные» – даже в шестьдесят лет – чувствовали себя вечно молодыми. Доказательством всеобщего поклонения этим идеям служит хотя бы то, что Жан Бодрийяр, социолог популярной культуры, написал на склоне лет парадоксальное эссе под названием «Cool Memories», а Ролан Барт[63] всю жизнь пытался стать «членом клуба». Автор «Мифологий» сумел вывести такую стройную теорию из идей «стильных», что толпы гордых поклонников, словно под гипнозом, собирались на его конференции в Коллеж де Франс. Он ни за что в жизни не пропустил бы «Sensation White»[64] или концерт группы B52 в «Паласе». Определенно Фабрис Эмаэр знал, что делал. Его кабаре-дискотека-спальня-курительная было открыто для всех. «Палас» олицетворял экуменизм во всем. Это место объединяло все возрасты и культуры. Там царили хиппи-шик и толерантность, дух единения и братства, не мешающие при этом осуществлению затейливых коммерческих задач (списки приглашенных, в которых значились тысячи человек, обсуждались каждый вечер). «Палас» был тигелем, в котором бурлила светская жизнь, в котором под звуки диско-панка варились старые и молодые, графини и проходимцы, наркобароны и кокотки, VIP и VRP, геи и гетеро, денди и старлетки, ультрамодные разбойники современности…

В первом пригласительном билете на открытие «Паласа» наистильнейший Эмаэр предлагал гостям надеть «смокинг, вечернее платье или что там вам нравится». Коварный Господин Терпимость восьмидесятых уловил необходимость смешения стилей, что сопутствует уничтожению классовых барьеров и выражается в брожении умов и волнении тел. У него в клубе можно было увидеть единение культур и народов. Аристократом теперь становились не праву происхождения, а по праву таланта. Этому новому явлению дала определение Диана фон Фюрстенберг, создательница знаменитого wrap dress, платья с запа́хом, практичного и великолепно сидящего, которое обожают все модницы. «Неожиданно задавать тон стала эклектика, смешение стилей и классов, – вспоминает эта великая распорядительница светских раутов. – На вечеринках high society[65] можно было встретить художников, журналистов, актеров и людей, которыми все восхищались просто за то, какими они были и как себя вели». 23 марта 1978 года Лулу де ла Фалез продемонстрировала новые идеи в действии. Вместе с мужем, художником Тадеушем Клоссовски, она устроила в «Паласе» декадентский костюмированный бал, название которого открывало двери всем видам причудливого безумия. На вечеринке «Ангел, демоны и чудеса» красовались Карл Лагерфельд в костюме Волшебника Мерлина и Жан-Шарль де Кастельбажак в плаще графа Дракулы. И конечно же Лулу, нарядившаяся крылатым херувимом.