Жан-Поль Готье. Сентиментальный панк

Итак, первое: в мире моды наконец появился великий реформатор, опрокинувший все догмы. Второе: Жан-Поль Готье не относился к себе всерьез, а это, по всеобщему мнению, редчайшее качество в этой области. «Высокий угловатый человек с белыми волосами, подстриженными ежиком, на минуту выбегает на подиум под горячие аплодисменты зрителей», – восторгалась пресса, сраженная простым отношением модельера к самому себе. На самом деле такое поведение не было ни обдуманным, ни просчитанным. Никакого особенного эффекта он произвести не хотел. Жан-Поль приветствовал зрителей так же, как он делал выкройки, рисовал, пел, танцевал и просто ходил – инстинктивно быстро, легко и весело. Он был быком, по его собственным словам, но быком крылатым. Иногда он выводил за собой на сцену всю команду. Выволакивал под свет прожекторов смущенных портних и осветителей, делая их, против их воли, лицами недели. После этого шоу заканчивалось. Жан-Шарль де Кастельбажак так говорит об особенной легкости характера Готье: «Даже в трудные моменты он излучал радость и был великодушен. Для меня в девяностые годы наступили тяжелые времена, это был очень неблагоприятный период. Такому эксцентрику, как я, имеющему за плечами уже сорок лет работы, трудностей, взлетов и падений, было нелегко пережить это время. Однажды Жан-Поль зашел навестить меня. Он положил руку мне на плечо и сказал: “Популярность придет. Ты снова будешь работать, все вернется сполна”. Это по-настоящему меня тронуло. К тому же он не ошибся, потому что я уже вынашивал идею “Молодых христианок”, которую и осуществил в 1997 году. Я переосмыслил свои правила. А поддержка и философия Жан-Поля придали мне сил. Он вел себя очень доброжелательно, по-братски. Это совершенно уникально в нашей области. Он был единственным, кто подбадривал меня, кто сказал мне: “Держись, все будет хорошо!” Теперь я вижу в этом некое предзнаменование. Он всегда служил фантазии, и он всегда любил делиться. Когда наблюдал, как работает Сен-Лоран, я видел, что страдание у него – часть творческого акта. А он [Готье] всегда стремился к своему горизонту, не мудрствуя, двигаясь легко, без всяких экзистенциальных мучений. Этот образ Жан-Поля, появлявшегося в конце дефиле на сцене бегом, подпрыгивая и восторженно улыбаясь, дает о нем самое полное представление. Его философию можно выразить словами Сервантеса о том, что нельзя терять ребенка в себе».

Детство, проведенное в Аркёй, всегда его вдохновляло. Оттуда родом все его разгулявшиеся матросики, старые безрукие куклы и воришки в розовых пачках… Но время шло вперед: влюбленный Франсис и друг Дональд тоже стали неотъемлемой частью его творческой жизни. Без кипучей энергии, выплескивавшейся в классе или на площадке для игр и объединявшей всю жизнь трех верных друзей, ничего бы не получилось. Они не смогли бы настолько дерзко, самоуверенно, держа руки в карманах, заявиться в строгий и чопорный мир моды. Однако они смело стремились вперед, не тоскуя о прошлом. Эти три Гавроша не стучались, робея, в дверь – они перевернули все вверх дном в этом золотом королевстве. В результате газеты окрестили Готье «ужасным ребенком» моды, вспомнив литературное произведение Кокто[81].

Ему нравится бегать и прыгать, носить свитера в полоску и стричься ежиком, как Тинтин? Он злоупотребляет сладостями, обожает цирк и шутки Тото[82]? Все, что Готье любил делать, тут же превращалось им в символы того мира, в котором игра, воображение и мечта важнее правил и запретов. В его вселенной допускалось почти все, благо родителей никогда не было дома. Так он и жил на самом деле с подросткового возраста, разбалованный обожавшей его взбалмошной бабушкой, мадам Розой, которая учила его, что «вся жизнь впереди». Ее причудливость и своенравность заменили для Жан-Поля авторитет родителей. Влияние неординарной бабушки чувствовалось и в его ранних коллекциях. Его «супергероини», смешные колдуньи, «девушки Джеймса Бонда» в плаще с капюшоном и с автоматом в руках, диско-нимфетки, словно вышедшие из фильма «Бриолин», в брючках из искусственной кожи – все эти мультяшные персонажи, казалось, прерывают связь поколений. Они существовали в стране вечной юности, где старших просто не было, где детство сменяло бесконечное отрочество, потому что им не хотелось взрослеть.