Жан Жорес

27 января в палате депутатов с правительственной декларацией выступили новый премьер Рувье и его министр иностранных дел Делькассе. Этот «республиканец» начал оправдывать русского самодержца.

— Во имя чести Франции, — прерывает его Жорес, — страны свободы, вы, министр иностранных дел, не имеете права защищать тех, кто убивает народ!

— Царь-убийца. — подхватили многие депутаты. Социалисты, радикалы голосовали против доверия правительству, заявившему о своей солидарности с царем.

Русская революция захватила воображение Жореса. Он тщательно следит за каждым сообщением из России, принимая их близко к сердцу. Никто не сделал так много для пропаганды русской революции, для пробуждения симпатий французов к нашей стране. Десятки статей, бесчисленные речи посвятил он событиям в России. Настроения, мысли Жореса, как и всегда, выражают с необыкновенной силой чувства демократической Франции, которая горячо откликнулась на сообщения из далекой России. В течение недели после Кровавого воскресенья в Париже не прекращались демонстрации солидарности с русским народом. На улице Гренель, у русского посольства, полиция с трудом сдерживала толпы демонстрантов. Митинги, собрания по поводу революции в России охватили всю Францию.

Жорес организовал сбор подписей выдающихся деятелей французской культуры под манифестом, напечатанным первого февраля в «Юманите». Газета Жореса начала кампанию по сбору денег для русских революционеров и жертв царизма.

Могучий голос Жореса не перестает славить русский народ. 30 января он произносит пламенную речь в огромном зале Тиволи, 3 февраля — в Доме ученых обществ, и так без конца. Трудовая Франция откликается на его призыв выразить сочувствие ж поддержку народу России. В течение всего февраля по всей стране проходят демонстрации, митинги, собрания. Никогда еще пи одно событие за границей не вызывало во Франции такого волнения.

В лице Жореса русский народ сразу обрел пылкого, искреннего, великого друга. Жорес немедленно отказался от последних остатков иллюзий в отношении союза Франции с царизмом. 3 февраля в «Юманите» печатается его статья «Конец союза». Жорес выражает радость, что, несмотря на все усилия французских дипломатов и банкиров, союз республиканской Франции с царизмом переживает агонию, что теперь он был бы для Франции позором и преступлением, что любая помощь царизму означает ужасное, нечестивое соучастие убийственному деспотизму. Но, бичуя царизм, Жорес одновременно выражает чувства горячей дружбы к русскому народу. Он высказывает пророческую мысль: «Установление власти народа России будет чудесной гарантией, особенно для нас, для независимости и достоинства нашей страны, для ее мирного и свободного развития».

Можно только поражаться тому, как Жорес, имея до этого довольно слабое представление о русских делах, сумел мгновенно вникнуть в суть сложных событий в далекой России. С исключительным чутьем он уловил смысл, характер, особенности русской революции, ее движущие силы и сумел извлечь из русской действительности уроки для французского рабочего движения.

Жорес указывал на отличие русской революции 1905 года от французской революции 1789 года, заключающееся прежде всего в ведущей роли рабочего класса.

Он говорил, что успех революции не в низкопробных комбинациях и двусмысленности либерализма, а в неустрашимой энергии заводского пролетариата и в действиях огромного резерва обездоленных и негодующих крестьянских масс. Жорес подходит к признанию необходимости союза русских рабочих и крестьян и гегемонии пролетариата, который должен выполнить свою освободительную миссию через голову неспособной к атому буржуазии,

Жорес страстно приветствовал декабрьское вооруженное восстание в Москве и писал о горячем дуновении свободы и справедливости, идущем в Европу из обледенелой страны. Глубокую горечь и братское сочувствие выразил Жорес в связи с разгромом вооруженного восстания.

Жорес показал пример отказа от традиционного французского политического эгоцентризма, выражающегося в пренебрежении опытом других стран. Он призвал французских социалистов учиться у русских. Говоря об успехах русских революционеров, Жорес объяснял их тем, что «им неведомо большинство наших слабостей, большинство наших срывов. Они не знают, что весьма часто мы были недостойны их уважения». В истории нелегко найти пример подобной благородной и мужественной скромности, достойной истинно великого человека. Никто из французских социалистов не оценивал столь высоко первую русскую революцию, никто так хорошо не понял, что русский пролетариат призван сыграть важнейшую роль в международном рабочем движении, как Жан Жорес. Он беспощадно боролся против тех, кто пытался оклеветать русскую революцию, извратить смысл событий в России. Он говорил, что французы, выступающие против русской революции, выступают против Франции.