Жандарм 2

— Старший городовой Тверец, — после расшаркиваний начал я импровизировать. — Ночью вы стали невольным пострадавшим в ходе проведения мной секретной операции по поимке опасного преступника. Как понимаете, детали вам сообщать я не имею права. Единственное, возвращаю вам ваше оружие, — передал я при всех мужику его шашку, — и небольшая компенсация за понесенный вами ущерб, — это уже билет на скачки.

Приняв шашку, с облегчением, и билет, тут Михайло постарался скрыть удовлетворенное кряхтенье, Тверец все же не удержался от колкости.

— Что-то маловато за то унижение, что уже всей Москве известно.

— Не забывайтесь, — лязгнул я металлом в голосе, отчего городовой в испуге вздрогнул. — Вы сами влезли туда, куда не стоило. Эта компенсация — лишь признание нами вашего честного исполнения собственного долга служащего полиции. И передайте своему начальству, что продолжать поиски нет смысла. Только неприятности получите.

Вот собственно примерно так закончилась история с «наказанием» городового. Надеюсь, что закончилась.

Сдавать отчет я пошел лишь на следующий день. А то в день пробуждения у Олечки от меня потом до самого вечера перегаром несло. Когда ходил в больницу к Тверцу, то чтобы хоть немного скрыть запах заел его обильно луком, но не знаю, насколько помогло. А вот являться в таком состоянии к Пантелееву я уже не рискнул.

— Здравствуйте, Юрий Николаевич, — зашел я в кабинет куратора.

Тот оторвался от заполнения каких-то бумаг и поднял на меня тяжелый взгляд.

— Ну здравствуйте, курсант Бологовский.

Его тон не предвещал мне ничего хорошего, и вскоре я понял почему.

— Вы были обязаны принести отчет по проведенной слежке вчера к обеду. Но даже не соизволили явиться в управление. Хоть сейчас-то он у вас есть?

— Так точно, — протянул я Пантелееву картонную тонкую папку.

Тот забрал ее и положил на свой стол, не торопясь открывать и читать.

— Уже сегодня у вас началось последнее занятие по мировой обстановке и ее влиянию на внутренние угрозы империи. Вы хоть знали об этом?

— Никак нет, — помрачнел я.

Наверняка ведь вчера об этом после приема отчетов было сказано! Точной даты до этого нам не говорили.

— Ясно. Вы поставили под угрозу окончание своего обучения, — со скукой на лице констатировал Пантелеев. — Надеюсь хоть, у вас была серьезная причина этому, наподобие того же авантюрного задержания. Иначе о карьере оперативного сотрудника можете забыть. Переведем в роту быстрого реагирования. Как Окольникова.

С этими словами он наконец неторопливо открыл мою папочку, достал три листка бумаги, которые я исписал вручную, и стал их читать. За отчет я был спокоен. С утра его перечитал, чтобы уж точно ничего не упустить и лишнего не приписать. Поэтому про инцидент с полицейским, посещение борделя, а потом вдовушек там не было ни слова. Но в этом сейчас и была проблема. Отчет был НИЧЕМ не примечателен. То есть, формального повода не прийти вчера у меня не было. И мне надо было срочно придумать достойную причину моего отсутствия. Вопрос лишь в том — какую?

Глава 10

— Кхм, — прочистил горло Пантелеев и оторвался от моего отчета, посмотрев на меня.

Пока он знакомился с моим трудом, я так и не нашел достойной причины моему вчерашнему отсутствию. Из-за этого мое будущее виделось мне в самых мрачных тонах.

— Тут вы, курсант, упомянули, что были вынуждены вступить в контакт с объектом слежки и сыграть с ним за одним карточным столом. Вы выиграли, после чего все игроки разошлись, а объект слежки отправился обратно в гостиницу. Вы сами видели, как он вернулся в Метрополь?

— Нет, — чувствуя подвох, медленно протянул я.

— А как вы расстались? Объект был сильно огорчен своим проигрышем вам?

— Нет, мы расстались на вполне благожелательной ноте. У меня сложилось ощущение, что Боголюбов был бы рад любому исходу игры. Для него важен был сам процесс и общение за столом.

— За которым запрещенных тем не поднималось, — посмотрев в мой отчет, прочитал одну из строчек Пантелеев.

— Так точно.

Тут куратор встал и обошел свой стол, остановившись напротив меня. Из-за своего роста его глаза смотрели на меня сверху вниз, но превосходства Юрий Николаевич сейчас не испытывал. Скорее задумчивость. Просто когда он приблизился, я не удержался и активировал заклинание «прокола», чтобы понять, что испытывает сейчас Пантелеев, и какой пакости от него можно ждать. Тот был сосредоточен, озадачен, но вот негатива в нем не чувствовалось. Как и злорадства или торжества.

— Вы сможете подружиться с объектом наблюдения? — внезапно прервал он молчание.

— Думаю, да. Почти уверен в этом, — тут же кивнул я.

А что тут думать? Итак уже практически друзья. Для Анатолия так точно.

— Это хорошо-о... — протянул Пантелеев и неторопливо вернулся обратно на стул. — Это очень хорошо. Для вас. Везучий вы человек.

— Я этому рад, но извольте объяснить, что вы имеете в виду.

Пантелеев хмыкнул и все же ответил.