Жандарм 2

— Пятеро студентов, один из которых ваш сын, напали после занятий на нового наставника по дисциплине, — уже на этих словах купец нахмурился, но перебивать помощника не стал. — У того оказался с собой револьвер, которым он сначала выстрелил в воздух, а когда не помогло, выстрелил в вашего сына.

— Почему в него?

— По словам других студентов, именно ваш сын был тем, кто и подбил их «поучить уму нового преподавателя». И во время нападения именно он скомандовал нападать на наставника.

— Замена растет, — гордо раздулся купец. И тут же сдулся. — Жаль, что не думает, как дело провернуть, прежде чем его начинать. Ну а кто этот наставник?

— Григорий Бологовский. Из тверских дворян, — еще больше печали вселил в своего работодателя помощник. — Род из угасающих. От них осталось лишь три человека. Сам Григорий, его младшая сестра и дед — глава рода. В Москве у них связей вроде нет, вот только нынешний глава рода, Борис Леонидович Бологовский, раньше был генералом. Кое-какие связи вполне могли остаться. Тем более что в институт Григория приняли по рекомендации. Чьей — выяснить не удалось. Сам Григорий — бывший поручик, ушел в отставку по ранению. Служил на границе, имеет боевой опыт.

— Мда-а... С кондачка не решишь, что тут делать, — задумался Илья Иванович.

Пусть по словам помощника конфликт спровоцировал его сын, но для купца это было неважным. В их деле без конфликтов и чуть ли не открытых войн капитал не нажить. Так что пускай учится, шишки зарабатывает. Потом пригодится. А вот спускать кому бы то ни было нападение на сына он не собирался. И жене обещал, и репутацию растерять можно, если противники прознают, что о младшего Посеребренного «ноги вытер» простой учитель.

— Значит, силой мы его сейчас наказать не можем. Тогда будем бить по тому, что более ценно у дворян, — тяжелым взглядом посмотрел он на помощника. — Ударим по его чести!

Глава 21

— Смотри, непотопляемый какой-то, — расслышал я один из возгласов, когда медленно шел по коридору института.

Но стоило мне обернуться, не удержавшийся студент тут же замолчал. А так как стоял он не один, а в компании еще из троих сокурсников, понять, кто именно воскликнул, я не смог. Но это и не сильно важно. Главное иное — учащиеся начинают воспринимать меня всерьез. Это стало понятно не только и не столько по этому возгласу, сколько по взглядам окружающих. А они изменились. Интерес сменился легкой опаской. Те, кто поддерживал меня раньше тайком, стали уже более открыто улыбаться, когда я смотрел на них, а пару раз со мной даже здоровались. Большой прогресс!

Единственное, что меня смущало — сумка с вещами, с которой я так и таскался весь день. Деть ее было некуда, а новое жилье я так и не нашел. Но до одного случая я почти не обращал на нее внимания, стараясь просто не забыть. Однако когда я попытался посетить одно из занятий, чтобы привычно просидеть на нем до конца учебного дня, то преподаватель, очевидно единомышленник Истринова, попытался выставить меня вон. И основанием этого решения как раз и стало наличие сумки в моих руках.

— Личные вещи студенты оставляют дома, — исподлобья смотрел на меня молодой учитель, что только недавно сам был студентом, а тут каким-то образом сумел прорваться на преподавательскую должность.

— Вы так с барышнями своими разговаривайте, — с ходу заявил я ему. — Что и куда я ношу, вас не касается, — отрезал я. Хамить и я прекрасно умею, да и настроение не к черту.

Молодой препод, с шикарными бакенбардами, как у иных генералов, да императоров, скрежетнул зубами, но развивать спор не решился. И правильно! Но на заметку я его взял и фамилию запомнил.

Отсидев же занятие, я решил дать институтской общественности успокоиться, а самому отправиться на поиск жилья. Но чтобы соблюсти приличия, сначала пошел к ректору. Предупредить о своем отсутствии, ну и узнать его мнение, как ко мне будут относиться дальше, тоже интересно.

— Григорий Мстиславович? Что-то опять случилось? — всполошился Игорь Александрович.

— Слава богу, нет, — успокоил я его.

Тот даже скрывать своих чувств не стал, громко и облегченно выдохнув и откинувшись на своем стуле.

— Так по какому вы вопросу?

— Хочу узнать, что вы думаете — чего мне стоит ожидать от студентов и преподавателей? И мне не совсем понятна ваша позиция — почему на претензии Истринова ко мне вы никак не отреагировали, а на мои, совершенно справедливые, к нему — тут же постарались все замять?

Глаза Котельникова забегали по рабочему столу.