Жандарм 2

— Вот видите, — начал он. — Не в силах вы наши беды решить. Так и о чем тогда разговор? Только пугать могете. Другого у вас для нас нет.

— Василию я помог, — одернул я разошедшегося Акинфея. — Пусть не работой, но по здоровью. Кто сказал, что ты на той же фабрике рану никогда не получишь? Или не заболеешь ничем? Куда пойдешь? В больницу гражданскую? Или у вас при фабрике она есть? И как? Ты уверен, что там тебе смогут помочь? А если твоим родным такая помощь потребуется? Да и в другом я могу подсобить. Зайти с вопросом туда, куда вас не пустят, например. А может, в кутузке окажешься, так я вытащить могу. Не понадобится? Все мы под богом ходим.

Акинфей опустил глаза в землю и, кусая от раздражения и злости губы, задумался. Я ему не мешал. Василий шел рядом притихший и в наш разговор не лез.

— Я подумаю, — через несколько минут выдавил из себя Акинфей.

— Подумай, — кивнул я. — И вот еще о чем подумай. Тот же ваш дядька Увар с эсерами сотрудничал. Укрывал их бойцов, которые генерал-губернатора пытались взорвать. А он-то как раз не просто может надавить на хозяина вашей фабрики и сократить вам часы работы, или чтобы он зарплату вам поднял, но и прилагает для этого все усилия. И вам о том известно. Так что ты, рассказывая мне о работниках, что в незаконных партиях и кружках состоят, и себе помогаешь. Они ведь кроме как взрывать и убивать, другого не умеют. Те, кто что-то могут, в официально разрешенных профсоюзах состоят. И с властью сотрудничают. А та им навстречу идет.

— Ага, по шажку в наперсток, — фыркнул Акинфей.

— Зато после их действий, никто на рабочих гонений не устраивает. За шкирку не хватает и в тюрьму не бросает. Да и процесс этот только недавно начался. Профсоюзы-то когда разрешили?

— Да почитай уже пятнадцать лет прошло, — заметил Акинфей, давая мне кусочек новой информации.

— Вот и сравни. Что было до них и что стало после. Там, где они уже пятнадцать лет работают.

— А ведь верно Григорий Мстиславович молвит, — вмешался Василий. — Вон, на Никольской фабрике мне сестра рассказывала, уж какая благость! И больницы есть, и оклад не чета нашему. Да и ей, когда она понесла, стипедию платили!

— Ха! — тут же вскинулся Акинфей. — Ну ты сравнил. То же фабрика Морозовых! Дед нынешнего Саввы — сам из крепостных был! Чай не забыл об этом и внука хорошо воспитал. У Морозовых и до профсоюзов работать было не в пример лучше, чем у любого дворянина!

— Так-то оно так, — согласился Василий. — Да только с профсоюзом это у них шибче пошло.

Тут возразить Акинфею было нечего, хотя по лицу было видно — очень хочется.

— Так ты согласен? — когда спор двух мужиков утих, спросил я Акинфея.

— Да, — нехотя выдавил он.

— Тогда по рукам, — протянул я ему ладонь.

И тот ее пожал. Все, первый успех есть! А дальше уже будем понемногу его развивать.

Попрощавшись с мужиками, наказал им прийти завтра вечером ко мне, заодно подумать — есть ли какие проблемы, какие я смогу помочь решить, ну и для меня рассказ подготовить о тех, кто с запрещенными партиями может быть связан.

Утром в главное управление пришел пораньше. К Алексееву на экзамен по выполненному заданию только к десяти надо было, а пока решил заскочить к Пантелееву. Передать отчет о задержании и выяснить, насколько мне по шапке прилетит, за свой поступок. Но он удивил.

— На, распишись, — забрав отчет, протянул он мне бумагу.

— Это что? — взяв документ, не удержался я от вопроса.

— Приказ о досрочном восстановлении тебе звания с учетом перевода на наш стандарт и награждение премией в сто рублей, — хмуро буркнул куратор.

И тут до него дошло, что вообще-то я должен быть еще в больнице.

— Ты как так быстро вылечился? — пока я удивленно шеей крутил и вчитывался в текст, спросил он.

— Настой регенерации, — решил я обойтись двумя словами. Не получилось.

— Он же стоит сто пятьдесят рублей! Откуда у тебя такие деньги? Ты недавно у меня занимал пять, а тут такие деньжищи, — он подозрительно посмотрел на меня. — Или ты нашел деньги у задержанных бомбистов и себе их присвоил?

— Да когда бы я успел? — я мягко говоря ОЧЕНЬ удивился последнему предположению Пантелеева. — Нет, помогли.

— Кто?

— Добрые люди.

— Так, курсант, вы похоже не понимаете, — начал закипать Пантелеев. — За такую «помощь» обычно требуют плату. Причем такую, что вы сами не заметите, как уже предадите и коллег и службу и самого Государя императора! И я сейчас не шучу и не нагнетаю!

— Успокойтесь. Это помощь от Лидии Воронцовой. И к нашей службе не имеет никакого отношения.

Упоминание Воронцовой слегка умерило пыл Пантелеева, но он все равно попытался стребовать с меня еще один отчет о нашей повторной встрече. Ну уж дудки! В мою личную жизнь я его пускать не намерен! Итак уже один раз сглупил, давая отчет о нашем посещении Хитровки. Но там и правда не все просто было. И у меня время служебное, и само место — тот еще гадюшник. Но сейчас — обломится!

Пантелеев аж побелел от гнева, но смог взять себя в руки и больше не упирался. Я же вернулся к прочтению выданных бумаг.