Жандарм

– Первый наблюдатель пацан лет одиннадцати, по одежде, похоже, босяк. Уже часа два торчит. Второй в сараюшке расположился. Скорее всего, с ночи сидит. Его засекли только потому, что в бинокль в этом момент смотрели.

– Случайно, – констатировал я.

– Да. Опытный больно тип. Ночью ребята тихо посмотрят, кто таков.

– Согласен. Брать никого пока не надо. Просто пусть установят, кто эти хваткие ребята. Журнал наблюдения ведете?

– А как же.

– Вот и ладно. На мое имя рапорт: кто, сколько, когда. Понятно?

– Так точно. Разрешите выполнять?

– Действуй.

Десять минут царило трогательнее единение. Мы с Немовым писали рапорта, практически идентичные по содержанию, но на разных начальников. Этот момент я давно просек. При проверке чем больше документов, тем лучше. Белый к нам так больше и не заявился. Так прошло пять дней. С утра я приезжал в управление, регистрировал рапорта и докладные, главное, я умудрился заполучить нечто напоминающее в моем мире журнал ремонта. Им я законно гордился. Небольшая прошнурованная тетрадь, в которой ежедневно ставилась одна запись: «В привлечении группы осназа не было необходимости». Все это было снабжено печатями и выглядело достойно. Понятно, что за это в глазах офицеров оперов я выглядел неприглядно. Плевать. Зато неожиданно оказался принят «канцелярскими крысами».

– Приятно, когда в таком возрасте понимают важность бумажек, – похвалил меня пожилой штабс-ротмистр. – Далеко не у всех такая отчетность. Приятно работать, все посчитано, опись имущества просто образцово составлена.

– Стараемся. Отчетность должна быть на первом месте, – браво отрапортовал я заведующему канцелярией. А сам стал как взведенная мина: неспроста этот разговор, чуть зазеваешься, и все, слопают моментом. За Дунаем мы брали наглостью и стволом у виска, здесь такой фокус не пройдет. Так что предельная осторожность.

– Отрадно слышать. Простите великодушно, но именно от вас я такого не ожидал. – Старый хрыч просто лучился радушием. Ну прямо отец родной.

– Что делать, приходится самому во все вникать. Чуть ошибешься, и вместо нужной вещи редкостное барахло привезут. – Я улыбался в тридцать два зуба, изображая недалекого офицерика. Посмотрим, что скажет «папаша».

– Да. Зато можете оценить, как важно правильно составить бумагу…

Ого, да он конкретно удочки закидывает. Не все спокойно в королевстве Датском, придется встречаться, послушаем, что нам предложат.

– Поручик, быстрее за мной. – Влетевший в канцелярию ротмистр был сильно взволнован. – Убит Федор Савельевич.

– П…ц. Началось, – вырвалось у меня.

Этим Федором Савельичем был подполковник Федорчук. Начальника управления грохнули. Сейчас каша будет. У входа нас уже ждала пролетка. Загрузившись в нее, мы поехали к месту убийства. Подробностей происшествия мой провожатый не знал. Тело подполковника уже давно убрали, контур не обрисовывали. И если честно, я не понимал, зачем меня привезли, как следователь я полный ноль, единственное, что приходит на ум, – «все должны быть». Классическое поведение вышестоящего начальства при неожиданном кризисе. И, увидев наконец Белого, я незаметно подошел к нему и попросил рассказать, как это произошло.

Господи, как банально все было! К садившемуся в пролетку Федорчуку подошел скромно одетый молодой человек и с криком «Смерть тиранам!» разрядил в него револьвер. Стоящий в отдалении городовой достал свой «вессон» и бросился на помощь. И надо умудриться, сделав всего один выстрел, попасть.

– Вильгельм Телль. Нет, Сергей Петрович, я сам изрядно стреляю, но этот выстрел… С тридцати шагов. Он не собирался никуда попадать. – Белый яростно шептал мне, словно пытаясь предотвратить произошедшее. – Все, теперь я не знаю, с чего начать. Раненый умер спустя пару минут. Кто он?

– Может, выставить труп для опознания, Павел Данилович? – сказал я, наугад вспомнив обычную практику спецслужб.

– Сергей Петрович, что вы говорите! – испугался он. – Да нас все эти либералы заклюют. Кстати, что у вас там с наблюдателями? Вы ведь о них докладывали.

– Ничего. Мужик больше не появлялся, а мальчишки… Предъявить им нечего, дать пинка, значит, раскрыться. Пусть теряются в догадках.

– Знаем мы о них или нет, – усмехнулся Белый. – Неплохой ход. А что вы собираетесь делать?

– Ничего. Усилю охрану казармы. Управление на усиление охраны моими людьми не согласится?

– Не знаю, право слово.

– И я не знаю. Буду ждать приказаний. До свидания, Павел Данилович.

– До свидания, Сергей Петрович.

Нагрянувшее через день начальство выдернуло всех пред свои очи. И, как обычно бывает, началось наказание невиновных и награждение непричастных: операм, как обычно, вставили фитиль, прошлись по канцелярии, наконец, обратили свой взор на меня.

– Ну-с, подпоручик, а вы что делали? – задал вопрос подполковник и, не давая ответить, продолжил: – Ничего. Вы неделю бездельничали. Или вы решили, что попали на воды? Что вы можете сказать в свое оправдание?

– А почему я должен оправдываться? Мне что-то поручали, и я этого не выполнил?

– Не заговаривайтесь…