Жангада. Кораблекрушение "Джонатана".

Но самый замечательный факт, делающий честь бразильскому правительству, следующий.

31 июля 1857 года, после многих споров между Францией и Бразилией о границах Гвианы, воды Амазонки были объявлены открытыми для судов, плавающих под любым флагом, а чтобы практика не расходилась с высокими принципами, Бразилия заключила договоры с соседними странами, дающие им право пользоваться всеми водными путями в бассейне Амазонки.

В наши дни пароходные линии прямого сообщения с Ливерпулем, обставленные с комфортом, обслуживают реку от ее устья до Манауса; другие пароходы поднимаются до самого Икитоса; и, наконец, множество судов, плавающих по рекам Тапажос, Мадейра, Риу-Негру, Пурус, проникают в самое сердце Перу и Боливии.

Легко себе представить, какой размах в скором времени получит торговля во всем этом громадном и богатом бассейне, равного которому нет в целом свете.

Однако у этой заманчивой перспективы есть и своя оборотная сторона. За такой прогресс обычно расплачивается туземное население.

В верховьях Амазонки уже исчезло немало индейских племен, в том числе курисикуру и соримао. Если на Потомайо еще встречаются порой представители племени юри, то ягуа совсем покинули эти места и перебрались на отдаленные притоки, а немногие оставшиеся маоро бросили родные берега и бродят в лесах Жапуры.

Да, берега реки Тунантен почти обезлюдели, а в устье Журуа кочует лишь несколько индейских семей. Теффе почти совсем опустела, и только у истоков Жапуры сохранились остатки великого племени умаюа! Коари совсем заброшена.

На берегах Пуруса осталась лишь горсточка индейцев мура. Из всего старинного племени манаос уцелело лишь несколько семей кочевников. На берегах Риу-Негру живут одни метисы, потомки португальцев и индейцев, а ведь раньше здесь насчитывалось до двадцати четырех разных народностей!

Таков закон прогресса. Индейцы в конце концов исчезнут. Под владычеством англо-саксонцев вымерли австралийцы и жители Тасмании. Завоеватели Дальнего запада уничтожили индейцев Северной Америки. Быть может, настанет время, когда арабы будут истреблены французскими колонизаторами.

Однако пора нам вернуться к 1852 году. Многочисленные в наше время средства передвижения в ту пору еще не существовали, и путешествие Жоама Гарраля требовало не менее четырех месяцев, принимая во внимание тогдашние условия.

Вот почему, когда два друга смотрели на медленное течение реки, катившей свои воды у их ног, Бенито задумчиво проговорил:

— Дружище Маноэль, ведь мы не расстанемся с тобой до самого Белена, значит, поездка покажется тебе очень короткой.

— Да, конечно, — ответил Маноэль, — но и очень долгой: ведь Минья станет моей женой только в конце путешествия!

6. Целый лес повержен

Итак, семья Гарраль была счастлива и довольна. Все с радостью готовились к чудесному путешествию по Амазонке. В эту поездку, рассчитанную на несколько месяцев, отправлялся не только владелец фазенды со всей семьей, но, как мы увидим дальше, их сопровождала и часть работников фермы.

Видя вокруг столько счастливых лиц, Жоам Гарраль, должно быть, забыл тревоги и заботы, которые раньше, казалось, отравляли ему жизнь. С того дня, как он принял твердое решение, он стал другим человеком, и, когда начал собираться в дорогу, к нему вернулась прежняя энергия. Домашние с искренним удовольствием наблюдали его за работой. Подъем духа вызвал прилив физических сил, и Жоам Гарраль стал таким же бодрым и деятельным, как в былые дни. В нем снова проснулся человек, привыкший жить на свежем воздухе, в живительной атмосфере лесов и полей у струящихся вод.

К тому же за несколько недель, оставшихся до отъезда, ему предстояло закончить немало дел.

Как сказано выше, в те времена течение Амазонки еще не бороздили многочисленные пароходы: компании судовладельцев еще только собирались пустить их по реке и ее притокам. Речные суда держали пока частные владельцы и обслуживали главным образом прибрежные поселения.

По реке ходили следующие суденышки: особый вид пироги — «уба»; выдолбленная топором и выжженная из целого ствола, с заостренным легким носом и более тяжелой, полукруглой кормой, она вмещала от одного до двенадцати гребцов и поднимала до трех и даже четырех тонн груза; затем «эгаритеа» — широкий, грубо сколоченный баркас, посредине которого был устроен навес из листьев, со свободным проходом впереди, и скамьей для гребцов; и, наконец, «жангада» — довольно неуклюжий плот, идущий под треугольным парусом, с соломенной хижиной, служащей плавучим домом для индейца и его семьи. Эти три вида судов составляли мелкую флотилию Амазонки и могли перевозить очень ограниченное количество людей и товаров.