Жанна д'Арк

- Ты дурак. Тебе столь же хорошо, как и мне, известно, что Жанна сделала больше всех нас вместе взятых. Чудом или нет - ты слышал своими проклятыми ушами ее пророчества, о которых ни один человек ничего не мог знать заранее.

Жиль сцепил кончики бледных пальцев, любуясь изящными ногтями.

- Этими своими проклятыми ушами я слышал и то, что Жанну взяли в плен, что она сдалась и лежит закованная в цепи, как могло произойти с любым из нас, если бы его постигла неудача. Должно быть, она дает им смелые ответы мужество у нее было всегда. Но большего и она не может. У ее ангела - если только это ангел - нет могущества.

Ла Гир, отвернувшись, постучал в оконный ставень.

- Ладно, если тебя покинул Господь, то я не хочу, чтобы то же самое произошло со мной. Я не был бы Ла Гиром, если бы оставил Деву в беде. Пусть мне при этом придется погибнуть, все равно. Я не завидую той жизни, которую ты ведешь.

Он вышел, не попрощавшись, и уехал еще ночью. Жиль же пошел в свой подвал, где ходил взад-вперед между очагами и столами с наваленными на них инструментами, что-то взвешивал и перемешивал, но никаких стоящих мыслей у него не родилось. Все было неважно, ничтожно и мелко, даже стремление к золоту. Жанна... Среди всех грехов, которые ему зачтутся, когда он предстанет перед судом Божьим, не было одного: он ни разу не сделал ей ничего дурного. Жиль подумал об отце Алене и о своей исповеди перед ним в прошлом году. Впрочем, год ли прошел после этого или два?.. Тогда он хотел убить Тремуя и вырвать у Жанны ее тайну. Теперь отец Ален мертв, он умер в своей ризнице, после мессы, в Михайлов день. Силы Жанны защитили Тремуя, но сейчас она сама в тюрьме. Тремуй торжествовал, она была унижена - а он? У него не осталось ничего. Если еще что-то и удерживало его на этой пустынной и скучной земле среди людей с их ничтожными удовольствиями и болью, то только ожидание какого-то чудовищного преступления, богохульного поступка, вопиющего к небу греха...

Ангелы молчали. Разве они не предали даже Жанну? Вместо них, вероятно, говорили духи тьмы, отважившиеся восстать против самого святого Михаила.

- Прелати! Прелати! - эхо его голоса отражалось в верхних этажах, но ему казалось, что он воззвал к адским силам. - Прелати, что ты говоришь? Как победить силы тьмы?!

Вошел Прелати в длинном черном одеянии и взглянул Жилю в лицо, на котором недавно появилась иссиня-черная борода, закрывающая кроваво-красный рот. Он заметил мрачный блеск в глазах и, прежде чем ответить, перекрестился. Долго ему пришлось ждать этого, и вот, наконец, долгожданное произошло.

- Господин, теперь Вы вступаете на путь зла, знаете ли Вы об этом?

- Тебе страшно, Прелати? - Жиль издевательски сощурил глаза. - У тебя есть выбор: покинуть меня или остаться со мной. Если же ты останешься, мы скоро начнем.

Флорентиец подумал о роскошной барской жизни, которую можно вести в Тиффоже, подумал он и о даре соблазнителя, который был присущ господину де Рэ, - и об ужасном конце Ирода.

- Господин барон... - заикнулся было он, но Жиль поднес палец к губам.

- Подумай до завтра. Ибо нет возврата с пути, на который я вступил.

В последующие годы в подвалах маршала де Рэ пропало двести пятьдесят детей, о его преступлениях рассказывается в десяти фолиантах, как рыцарь Синяя Борода он мелькает в сказках разных народов - Жиль де Рэ, в юности товарищ Жанны по оружию, рыцарь без страха и упрека. Девять лет спустя после гибели Жанны д'Арк он вместе с Прелати был сожжен на костре, только дворянское происхождение спасло его от повешения. Говорят, что в последние дни жизни, когда ему был уже известен приговор, он смотрел на людей таким самоуничиженным взглядом покаяния, трогающим до глубины души, что даже родители его жертв пришли с ним к месту казни.

"В случае с Жилем де Рэ перед нами - первый пример двойной жизни в ее крайнем выражении, - пишет Эмиль Бок в сборнике своих статей "В эпоху Михаила". - Усиливалась ночная сатанинская сторона его экзистенции: он стал черным магом... Такое инфернальное возрастание зла в человеке следует понимать, только обратив взоры к происходящему в областях духа. Если в сверхчувственном мире происходит нечто великое, то человек либо становится достаточно сильным для того, чтобы быть сосудом и служителем этого, либо у него не хватает сил, и он впадает в иную крайность: его пронизывает не небесный, но адский огонь".

Обвинительное заключение по делу Жанны, за все эти недели разросшееся в большую папку из шестидесяти семи статей, теперь должно было быть четко сформулировано и сокращено до двенадцати основополагающих пунктов. При этом Кошон рассчитывал, главным образом, на профессора Никола Миди и Тома де Курселя; оба были известны как искусные специалисты в составлении формулировок. Эти двенадцать основных пунктов обвинительного заключения следовало представить инквизитору Парижа и Парижскому университету на экспертизу; епископ Кошон настаивал на соблюдении формы процесса до самого последнего момента в мельчайших подробностях.