Жанна д'Арк

Казалось, половина города страдала бессонницей. Не смущаясь темноты, люди сновали по улицам, перетаскивали продовольствие, фураж, боеприпасы. Башня святого Самсона раскрыла своп недра. Чего здесь только не было: снаряды и охапки стрел, ящики со свинцовыми пулями и бочонками пороха, пики, секиры, боевые палицы, фашины, пушки, луки, арбалеты и осадные лестницы. Все это волокли к пристани. Лодки, беспрестанно курсируя от одного берега к другому, перевозили тяжелые грузы.

А раннее утро принесло известие, поразившее громом: весь труд оказался напрасным. Благородные капитаны извещали, что наступление отменяется.

Что было делать? Куда идти? Горожане знали одно лишь место, где можно было получить совет, утешение, облегчение в горе: дом казначея Буше. Там жила Дева. Только Дева могла разрушить козни капитанов.

И люди пошли к Деве…

Жанна успокоила прибывших. То, что она наметила, будет выполнено. Штурм начнется сейчас же. Без промедления. Капитаны? Ну, это им не удастся!

Напрасно хозяйка умоляла девушку позавтракать, напрасно соблазняла ее только что принесенной свежей рыбой.

Жанна рассмеялась:

— Сохраните ее к вечеру. Я приведу с собой голодного годона, и он получит свою долю.

Уже спускаясь с лестницы, она прибавила:

— Вечером мы вернемся через мост.

Девушка еще раз окидывает взглядом поле боя. Шагов на сто — сто пятьдесят ровная местность без единого кустика, без бугорка. Потом ров. За ним — высокая насыпь. За насыпью — деревянный настил. И только за настилом — Турель…

Прежде чем подойти к крепости, наступающие должны преодолеть три этапа.

Сначала — до спуска в ров. В это время осажденные простреливают равнину огнем своих батарей.

Второй этап — ров. Здесь еще хуже. Враг бьет на близком расстоянии, как по мишени.

Наконец — насыпь. Это труднее всего. Насыпь очень крутая. Нужно поставить лестницы и взобраться наверх. А в это время тебя будут осыпать стрелами и камнями, поливать кипятком, растопленной смолой и кипящим маслом…

Вид на Орлеан со стороны Оливе в 1428–1429 годы. Реставрация Ж Лиши.

Вид на Париж с высот Монмартра в 1429 году. Реставрация Гофбауера.

Военные костюмы XV века. Капитан.

Военные костюмы XV века. Пеший боец.

Да, это потруднее, чем Сен-Лу или Огюстен. Турель внушает трепет, кажется неприступной. Орлеанцы хорошо помнят, что прямыми атаками англичане взять ее не смогли.

И все же взять ее можно!

Наступающие подавляют числом. Необходимы лишь смелость и слаженность действий. До тех пор, пока вперед вырываются отдельные отряды, а остальные, большинство, стоят и ждут, толку не будет. Надо, чтобы все ударили дружно и одновременно. Кроме того, надо, чтобы люди поняли сложность положения Турели. Ведь крепость находится меж двух огней: между наступающими и городом. В Орлеане осталась часть ополчения и почти вся артиллерия. Орлеанцы внимательно следят за левым берегом. Как только начнется общий штурм, они ударят с противоположной стороны. Этого двойного удара годоны наверняка не выдержат.

Но Жанну смущает поведение капитанов.

Она высказала им свои мысли. Она ждет, что каждый поднимет свои отряды. Но они молчат и бездействуют. Они ведут себя еще хуже, чем вчера. Между ними и ею — пропасть…

Девушка обходит ряды, пытается вселить бодрость в солдат. Она уговаривает рыцарей и начальников городских сил. Ее слушают, ее понимают.

Но нужно показать пример.

Нужно воодушевить этих людей, нужно наглядно убедить их, что стрелы и пули для храбрых не так уж страшны. Жанна берет на плечо осадную лестницу.

— Кто меня любит, за мной!

Она не оглядывается, но чувствует, что за ней идут, потом бегут.

— Вперед!

Вот и ров. Вот и насыпь. Еще одно усилие…

Приставив лестницу, Жанна опускает ногу на первую ступеньку.

В этот момент стрела вонзается ей в тело, угодив точно в цель между правым наплечником и панцирем.

От резкого толчка девушка теряет равновесие и падает на руки подбежавших солдат.

…Она лежит на траве. Рядом валяются латы. Над ней — верный Мюго, Паскерель и д'Олон. Кругом солдаты, рыцари, ополченцы. Она горько плачет, плачет навзрыд, по-женски. От боли? Нет, хотя очень больно: стрела вошла в плечо на пол-ладони. Девушка плачет от досады, от огорчения, от страха, что сорван штурм, сорван из-за нее.

И как произошло все это? Ведь еще минута, и французы были бы наверху! Задние ряды тотчас бы подтянулись, а из Орлеана ударили пушки! И тогда конец годонам!

Но после того, как она упала, наступление захлебнулось. Ее вынесли из боя, а солдаты и рыцари побежали прочь от Турели.

И вот теперь, лежа здесь, она слышит, что говорят. Кто-то из капитанов рассказывает, как ободрились англичане. Еще бы! Они считают ее ведьмой, а ведь известно, что ведьма, потерявшая часть крови, теряет и свою силу.