Жанна д'Арк

- Известная женщина, обыкновенно называемая Девой Жанной, которая была взята в плен на территории нашей епархии Бове, передана нам нашим благородным христианским государем, королем Франции и Англии, по подозрению в суеверии. Мы, епископ Бове, изучив ее деяния, позорящие нашу святую веру не только во Французском королевстве, но и во всем христианском мире, постановили предать Жанну нашему суду с тем, чтобы допросить ее относительно вопросов веры, которые ей будут предложены.

Кошон сделал паузу, со своего возвышения он посмотрел на стоявшую девушку.

- Жанна, ты, которая здесь присутствуешь, от всего нашего милосердия мы требуем от тебя говорить только чистую и полную правду, чтобы этот процесс во имя сохранения и возвышения католической веры и с благодатной помощью Иисуса Христа, Господа нашего, Чье дело мы представляем, быстро продвигался вперед и твоя совесть была бы очищена. Итак, поклянись, положив два пальца на Евангелие, говорить только правду.

В комнате стояла тишина, лишь скрипели по пергаменту перья двух писцов, они также были духовными лицами. Старшие судьи равнодушно смотрели перед собой, молодые бросали стремительные взгляды на девушку, а затем опускали головы. Тусклый свет февральского солнца преломлялся в небесной голубизне и рубиново-красном цвете великолепных окон.

- Я не знаю, о чем Вы меня собираетесь спрашивать, - раздался голос девушки - голос, о котором Жиль де Рэ, знаток голосов, говорил, что никогда не слышал ничего подобного. Он звенит, как серебряный колокольчик, призывающий на молитву, подумал доминиканец Изамбар, сидевший в последнем ряду. - Вы можете задавать мне вопросы о таких вещах, про которые я Вам ничего сказать не могу.

- Поклянешься ли ты говорить правду обо всем, что касается веры, если ты это поймешь?

-Я охотно буду говорить об отце и матери и обо всем, что я сделала с тех пор, как ушла от них. Но что касается моих вдохновений, которые я получаю от Господа, о них я не говорила ни с кем, за исключением моего короля. Я о них не расскажу ничего, даже если Вы мне отрежете голову. Мои голоса приказали мне молчать.

- Делай, что я тебе говорю. Поклянись в отношении веры.

Один из господ протянул ей требник, она преклонила колени и положила на него обе руки в кандалах.

- Об этих вещах я клянусь говорить правду, во имя Господне.

Только теперь Кошон подал ей знак сесть на приготовленную для нее скамью.

- Как тебя зовут?

- На моей родине меня называли Жаннеттой. С тех пор, как я приехала во Францию, меня стали звать Жанной.

- Место твоего рождения?

- Я родилась в Домреми.

- Как зовут твоих родителей?

- Отца зовут Жакоб д'Арк, а мать - Изабель Роме.

Кошон спросил, когда она крестилась и кто ее крестил; его интересовали имена ее крестного отца и крестной матери, затем он спросил, сколько ей лет.

- Девятнадцать.

- Какие молитвы тебе известны?

- "Отче наш", "Богородица" и "Верую". Никаких других молитв я не знаю.

- Расскажи "Отче наш"! - считалось, что одержимые дьяволом не могут произносить священных слов. Все в ожидании смотрели на нее. Сможет ли Жанна молиться?

- Если Вы пожелаете выслушать мою исповедь, то охотно.

- А в противном случае нет?

Жанна молчала. Она покачала головой: нет. Делать было нечего. Кошон бросил на судей многозначительный взгляд.

- Мы запрещаем тебе убегать из твоей тюрьмы, ибо обвиняем тебя в суеверии. Ты это обещаешь?

- Если бы я могла убежать, то никто меня не упрекнул бы в каких-либо преступлениях против веры.

Кошон поднял брови, а затем подумал, что против такой логики трудно что-либо возразить.

- Ты на что-нибудь жалуешься?

- Да. На то, что мои руки и ноги держат в кандалах.

- В других местах ты уже не раз пыталась бежать, поэтому приказали тебя заковать.

- Правильно, я действительно хотела бежать и сделала бы это даже сегодня. Каждый пленный имеет право бежать.

Кошон не намеревался в тот день затягивать заседание. Он спросил лишь о подробностях ее ухода из Домреми, о ее прибытии в Шинон, затем посмотрел на коллег и сделал знак стражникам отпустить девушку. Трое англичан должны были поклясться в том, что будут наблюдать, чтобы ни один человек не посетил девушку в заточении, таков приказ епископа.

На следующий день, в четверг, она предстала перед судьями во второй раз и должна была снова клясться. Сегодня епископ Кошон поручил допрос Жану Боперу, доктору богословия из Сорбонны. Это означало, что говорить должен был не он один; кроме того, на Бопера можно было положиться, он знал, чего хотел. Один из его рукавов был пуст: Бопер потерял руку в схватке с грабителями.

- Я уже вчера поклялась, этого достаточно, - ответила Жанна.

Жан Бопер проглотил этот ответ, но разве вчера Кошон не пропускал многого мимо ушей?

- Обучена ли ты какому-либо ремеслу или искусству?

- Да, шить и прясть. Что касается этого, я не уступлю ни одной женщине из Руана.

- Что ты делала дома?

- Помогала по хозяйству.

Доктор Бопер планировал не останавливаться долго на подробностях, а сразу перейти к основному.

- Каждый ли год ты исповедовалась в грехах?