Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья

– А теперь присядьте и послушайте. – Голос леди Анны потеплел. – Филипп требует многого, но разве вы, мой дорогой, не потребовали того же, окажись на его месте в подобных обстоятельствах? Удел любого правителя извлекать выгоду из ситуации даже самой безнадёжной. И ваша выгода сейчас в том, чтобы выполнить условия Филиппа и оставить на него Париж – пускай защищает. В качестве фактического регента он не уступит ни пяди. В любом другом случае мой брат поищет выгоду где-нибудь ещё и, да, если нужно, признает и бастарда законным наследником, и девку посланницей Божьей. Ему любой союз сгодится, но вы в этом случае ничего выгодного для себя уже не получите. А в Нормандию отступить всё равно придётся, и на кого тогда оставлять Париж – неизвестно!

Бэдфорд окинул жену недобрым взглядом.

– Надеюсь, вы не хотите сказать, мадам, что только Бургундия способна дать хороших защитников?

– Нет. Но вам нужно время, чтобы собраться с силами, и только Бургундия может вам его дать, заставив французов идти на Реймс через Шампань, где они увязнут, осаждая город за городом.

– Я и сам это знаю! – огрызнулся герцог.

– Конечно, знаете. – Леди Анна улыбнулась. – Поэтому и выговорились здесь, в моей спальне, чтобы на совете предстать правителем мудрым и дальновидным.

Она обошла мужа и, обняв его сзади за плечи, шепнула в ухо:

– Филипп вам не чужой, Джон. Вам следует объединиться и вместе придумать что-то против этой девки, которая заставляет французов считать себя благословлёнными Божьей десницей.

– Что тут придумаешь? – смягчился от супружеской ласки Бэдфорд. – Её охраняют, как королеву… Даже лучше, чем этого выскочку дофина…

– Так может следует дать ей как-то знать о своём происхождении? Моя сестра, мадам де Ришемон, писала как-то, что вся сила этой девицы держится на её убеждении в собственной избранности. Полагаю, именно от правды её и берегут более всего.

Бэдфорд отрицательно покачал головой.

– Я уже думал над этим, но никакой разумной выгоды не нашёл. Что если эта девка решит воспользоваться своим происхождением? Сейчас в её руках вся армия и чернь, которая её боготворит. А духовенство и знать – хо-хо! Первые уступят военной силе, а вторые… О, эти возражать особенно не станут. Двор давно не в восторге от своего дофина, за которого, то и дело, приходится краснеть со времени убийства вашего отца. До сих пор они сражались за него за неимением лучшего. Но, объяви девица, что она королевской крови, её запросто коронуют, и не станут особенно задумываться над тем, где она была до сих пор и почему объявилась именно теперь, в двух шагах от короны? Им вполне хватит её освободительной миссии и прямого общения с Господом…

– Тогда, почему бы не сообщить дофину?

– По тем же причинам – ни армии, ни авторитета. Сейчас он нам ничем не поможет.

– Значит, следует обернуть избранность этой девицы против неё же самой и против тех, кто создает ей такой авторитет.

– Как?

– Об этом и следует подумать сообща… Всё рашаемо, мой друг, когда гнев не затмевает разум.

И вот теперь, глядя на кликушу-монаха, а более всего, наблюдая за слушавшими его, леди Анна почувствовала, как в голове у нее вызревает идея – немного громоздкая, сложная, но вполне выполнимая. А самое главное – эффективная!

Не снимая уличной накидки, герцогиня прошла прямо на половину мужа, и сочла за добрый знак то, что застала его в одиночестве.

– Друг мой, – начала она прямо с порога, – я всё придумала!

– О чём вы, миледи?

– О том, как поступить с французской колдуньей.

Леди Анна присела на низкий стул и выдержала паузу, дожидаясь, когда с лица супруга сойдёт скептически-недоверчивое выражение

– Вы полагаете, что это возможно?

– Конечно. Надо только довести до полного абсурда то, что сейчас кажется просто «невероятным». У самых наших ворот некий преподобный Ричард пророчит конец света так, словно сам Господь нашептал ему в ухо. И видели бы вы, КАК его слушают! Даже мне на мгновение сделалось не по себе… Такой талант необходимо использовать. Что если вам повелеть изгнать монаха из города под тем предлогом, что он сеет панику, – разумеется, объяснив предварительно, что делается это ради благого дела – и сослать его в Шампань, в один из крупных городов, скажем, в Труа. Пусть проповедует там и на все лады выставляет себя ярым противником этой ведьмы. А когда Труа будет взят, якобы, уверует в неё с первого взгляда, подобно апостолу Павлу…

Бэдфорд резко встал.

– Это вы сеете панику, Анна! Что значит, «когда Труа будет взят»?! Вы хоть понимаете что будет означать для нас падение этого города?