Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 1

Рене задумчиво потёр подбородок.

Как, однако, странно получается, что в той же семье, которая растила Жанну, у той же самой кормилицы, растёт и эта, другая девочка… Совпадением это быть не может – слишком явная связь. Но, пожалуй, страннее всего в этом деле то, что он раньше надо всем не задумался, хотя, как сын, хорошо знающий свою мать, должен был бы обязательно это сделать…

– Жан, где моя вода, чёрт побери?! – закричал Рене, услышав в коридоре голос оруженосца.

Дьёмуар тут же просунул голову в дверь.

– Все котлы заняты, господин. Я договорился на кухне, но тоже придётся подождать…

– Неси холодную!

Рене нетерпеливо вскочил на ноги.

Может, дядюшка де Бар поможет?

За своё герцогство он потребовал все сведения о готовящемся чуде, значит догадывался и раньше?.. Домреми находится на его территории, и вряд ли мадам Иоланда смогла поселить там кормилицу с новорожденной Жанной, не поставив в известность дядю. А потом, кто знает, что и с чем он ещё сложил, чтобы догадаться окончательно? Зато теперь знает наверняка, и про тайну происхождения Жанны, и про её миссию, и про то, что делает в Домреми отец Мигель…

Дьёмуар боком протиснулся в дверь, затаскивая вместе с замковыми слугами лохань с водой.

– Извольте раздеваться, сударь. У меня уже всё готово.

Рене уверенно потянул за шнур на камзоле.

Решено, он попробует переговорить с герцогом де Баром! И там, кто знает, возможно именно с ним, с Рене, этот великий хитрец будет откровеннее…

Кое-как ополоснувшись холодной водой, молодой человек, из трёх приготовленных ему костюмов, выбрал самый строгий, наиболее подходящий случаю, и стал одеваться.

– Я тут кое с кем переговорил, сударь, – сообщил ему Дьёмуар, затягивая шнуровку на камзоле. – Со слугой господина де Жиак. Он говорит, что половина собравшихся здесь господ будут завтра требовать убийства герцога Бургундского.

Рене косо усмехнулся.

– Так уж и половина?

– Во всяком случае, сам господин де Жиак хочет срезать свои раскидистые рога толькомечом и никак иначе.

– А остальные? Те, кто не хочет смерти герцогу Бургундскому, они что?

– Трудно сказать наверняка. Но, вроде, склоняются к тому, чтобы договориться с этим чудовищем Монмутом. Хотя, по мне, сударь, уж лучше бы им было поладить с Бургундцем.

– Почему?

– Вот сейчас, когда вы меня позвали, я как раз говорил с кузеном моего отца, который служит у их светлостей герцогов Бурбонских. Недавно он вернулся из Лондона, куда отвозили часть выкупа за мессира Луи, и собственными ушами слышал, как тот рассказывал брату про резню, которую Монмут учинил над пленными рыцарями! Неслыханное злодейство, скажу я вам, сударь. Вот и полагаю – уж лучше герцог Жан…

– Твой Бургундец тоже недалеко ушёл от чудовища, судя по тому, что он устроил в Париже, – пробормотал Рене, продевая руки в прорези на длинных рукавах своего камзола и поворачиваясь спиной к Дьёмуару, чтобы тот по-модному сцепил их сзади. – Интересно, кто-нибудь завтра рискнёт заикнуться о союзе с ним?

– Не слыхал, сударь.

– Ещё бы… Здесь на такое мало кто отважится.

Он прицепил к поясу кинжал, надел шляпу и, велев оруженосцу ужинать без него, отправился к часовне.

Епископа Рене увидел сразу. В светском платье, больше похожий на уставшего от походов рыцаря, чем на священника, тот прогуливался по короткой садовой аллее, с наслаждением вдыхая медовый аромат пышно цветущей липы. На шаги молодого человека епископ лишь слегка повернул голову, но, рассмотрев, кто перед ним, раскинул руки для объятия.

– Мальчик мой, как ты возмужал! Ей Богу, нашему герцогству будет чем гордиться в скором времени, не говоря уж о той поре, когда ты станешь зрелым мужчиной!

– Дожить бы до неё, ваша светлость, – сказал Рене, становясь коленом прямо в золотистую липовую пыльцу, щедро засыпавшую аллею, и целуя епископский перстень.

– Ну, ну, полно! – поднял его де Бар. – Передо мной не опускайся так низко ни в словах, ни в мыслях. Ты ещё слишком молод, чтобы высматривать границы своей жизни. Лучше расскажи об успехах, о планах… Вы уже наметили день свадьбы?

– Боюсь, со свадьбой придётся подождать, – забросил наживку Рене.

– Что так? – удивился епископ. – Неужели Лотарингца задели, наконец, за живое наши французские дела?

– Его светлость ими весьма озабочен. Но об этом в двух словах не расскажешь.

Юноша приготовился к тому, что сейчас последует предложение не стесняться временем и рассказать. Он даже передвинулся так, чтобы удобней было наблюдать за лицом де Бара. Но тот всего лишь легко пожал плечами.

– Тогда, оставим пока любезного герцога в покое… Всё равно, твоя матушка взяла с меня обещание, что без неё мы ни слова не скажем о делах. Так что, повернись, милый юноша и дай-ка мне рассмотреть тебя получше… Чёрт побери, какой прекрасный костюм! Это французский портной, или итальянский?..

Разочарованный Рене послушно раскинул руки и медленно повернулся перед епископом, со смесью восхищения и недовольства думая о матери, которая подстраховалась и здесь. Интересно, чего она так опасается? Или кого?..