Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2

Теоретически, Филипп был готов и к этому. Их с Кошоном дела, при всей таинственности, потребовали привлечения и других людей – соглядатаев, военачальников, особенно, при осаде Вокулёра – так что, кое-какие слухи вполне могли просочиться. Но поскольку по тону сестры ничего нельзя было понять, герцог решил удивлённое выражение с лица не убирать.

– Возможно, эта девица слышала и не Бога, а кого-то, стоящего немного ниже, – пробормотал он. – Но почему бы ей не быть простой крестьянкой?

– Потому что по крови она сама не намного ниже Бога!

– Не пугай, сестра! Надеюсь, ты не пытаешься меня уверить в том, что девица – святая или явлена миру непорочным зачатием?

– Боже сохрани! Но перед её приходом герцогиня Анжуйская собрала целый совет из преданных военачальников, и даже вызвала в Шинон моего мужа! Как ты думаешь, ЧТО она им сообщила?

– Неужели родословную Девы?

– Почти!

– Разве она имеет к этому отношение?

– Ты не поверишь, как давно!

Ну, наконец-то!

Филипп подался вперёд.

– Так девица бастард?! Чей же? Герцогини Анжуйской?

Мари, с минуту, смотрела на него с видом человека, не совсем осознавшего, что ему сказали. А когда поняла, запрокинула голову и захохотала.

– Ты с ума сошёл, братец! Мадам Иоланда и бастард – понятия несовместимые! К тому же, бери выше и смотри туда, где уже давно не разобрать, кто от какого отца родился!

– Так ты говоришь о…

– Тсс!

Мадам Мари отодвинула блюдо и вазу, мешавшие ей, глубоко облокотилась о стол и подалась к брату всем телом.

– Я дала Артюру слово, что ты – рыцарь, который не употребит мою откровенность во зло, поэтому он позволил рассказать… Мы меняем эту тайну на твою помощь!

Но герцог про помощь уже не слышал. Сердце его заколотилось в предвкушении. Вот оно! Вот та необходимая составляющая, которая позволит, наконец, вести свою игру, не опасаясь в сумерках неведения ступить не туда! Значит, девчонка, действительно, бастард Изабо! Ребёнок, о котором каким-то образом стало известно герцогине Анжуйской, и которого она прибрала в рукав, как карту, в любом другом случае, кроме этого, совершенно бесполезную! Но теперь, при сложившемся раскладе, это был такой козырь, который не очень-то и побьёшь! Ох, до чего же дальновидная баба! Ей-богу, как тут не восхититься! Крестьянка королевских кровей одним махом угождает всем – и знати, и черни… И, да, пожалуй, под Орлеаном действительно будет интересно…

– И об этом при дворе уже знают? – спросил Филипп на всякий случай, хотя прекрасно понимал, что о ТАКОМ должны знать далеко не все.

– Ну, что ты, – почти обиделась Мари. – Только тот же, очень узкий круг посвящённых, куда дофин, кстати, до сих пор не входит. Он сейчас вне себя от радости, что кто-то видит в нём настоящего короля, и, как дурак с погремушкой, носится с идеей своей избранности… И пусть. Немного уверенности ему не повредит…

– Кто же тогда входит в этот избранный круг?

– Достаточно того, что туда входит мой муж и не входит Ла Тремуй, который из кожи вон лезет, чтобы отправить девицу обратно в её деревню.

Филипп улыбнулся. Этого, действительно, достаточно. Похоже, узкий круг посвящённых сплошь в оппозиции к министру, и рассчитывает, разыграв свой козырь, очень скоро свести на нет всё его влияние.

– Хотите одним ударом сбить с ног и Бэдфорда, и Ла Тремуя?

– Кто победит первого, тот отодвинет от трона второго – это же очевидно! Ла Тремуй не воин – толку от него дофину сейчас не много, учитывая, что он вряд ли захочет финансировать предстоящую военную кампанию. Это снова сделает герцогиня Анжуйская, и она же обещала способствовать возвращению Артюра ко двору. А он может принести не одну победу, ты же знаешь… Да и вся армия настроена очень решительно! Они могут победить, Филипп, а ты мог бы им помочь!

– К дофину я не примкну! – резко заметил герцог.

– И не надо… Достаточно оставить без помощи англичан!.. Я знаю, Филипп, что твои отношения с Бэдфордом уже не те, что были… Знаю, про то, как высокомерно он с тобой обошёлся в вопросе по Орлеану… Но теперь, может, так и лучше? Теперь ты имеешь не только основания, но и возможности напомнить Бэдфорду, что и ты во Франции лицо не последнее, и «отвратить от них лик свой»…

– Это, пожалуй, слишком.., – пробормотал Филипп, стараясь не выдать радости.

За тайну, которую сообщила сестра, он готов был душу продать, а его лишь уговаривают поступить так, как он и сам собирался!

До чего же удачно всё сложилось!

И с этим Ла Тремуем тоже… На будущее… Всесильные фавориты, когда их загоняют в угол, становятся беспринципнее любого разбойника, но и гораздо покладистей, чем во времена фавора. А не супруг ли дорогой Мари говорил, что сгодится любой прохвост, надо только знать, как он управляется…

Кстати, о прохвостах… Гриссара, действительно, не худо было бы куда-то услать – слишком многим хозяевам он служит…