Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2

– Я знаю о твоих убеждениях. О том, что воля Господняя должна быть едина для всех, и достаточно только донести её до наших врагов, чтобы они одумались и ушли не воюя. Но они будут воевать, Жанна, как бы сильно ты ни надеялась на их веру… Эта проверка – отчасти доказательство… Подумай сама, девочка, неужели тебе ни о чём не сказали сомнения среди тех, кто должен был бы, безо всяких раздумий, бросить всё и пойти за тобой сразу, едва ты вошла тогда в зал и, узнав дофина в толпе, передала ему Божье послание? По моему разумению, они должны были бы поверить тебе ещё раньше – когда ты только вошла! Не всякий дворянин, никогда не бывавший при дворе может похвастать таким безразличием к придворной спеси! Но, вместо этого, была устроена унизительная проверка… И, скажу тебе больше – я сама.., я, которая верит в тебя абсолютно – сама предложила эту проверку, чтобы иметь возможность её возглавить и оградить тебя от откровенной неприязни и, возможно, оскорблений…

Герцогиня вздохнула.

– Бог свидетель – было сделано всё, чтобы помочь тебе. Мой секретарь привёз братьев Жанны-Клод, которым заранее велели признать в тебе сестру и ничему не удивляться. Рене давал тебе советы – на первый взгляд циничные, но необходимые. И наши военачальники получили всё необходимое, чтобы смирить гордыню и признать за тобой право стать во главе войска. Но всё это ничтожная малость по сравнению с тем, якобы, здравомыслием, которому противопоставлено твоё появление, и которым заражены все дворы Европы. Придворные мантии тяжелы не столько золотом, на них нашитым, сколько вековыми наслоениями интриг и драки за власть, Поэтому даже при нашем дворе некоторые считают и тебя частью политической игры. Они сами, почти всегда, прикрывали какие-то свои личные устремления мотивами самыми высокими, в которые трудно было верить. Но все делали вид, что верят…

– Зачем?

– Затем же, зачем кривые ноги прячут под длинной одеждой. Здесь все привыкли ко лжи. Ей пропитались так, что уже не замечают. Но зато от всякой честности требуют гарантий, что она честна, поскольку, обманывая сами, видят подвох во всём…

– Но дофин?! – с болью спросила Жанна. – Я же чувствую – он мне верит!

– Дофин выше всего этого, потому что в его жилах течёт королевская кровь, и он – помазанник Божий. Для него вопрос веры решён самим его положением. После Бога верят в него… Но, в силу этого, любой король уязвим. И король английский скорее послушает верящих в него советников, нежели тебя. А им признавать твою правоту невыгодно. Поверь мне, девочка, подножие всякого трона утопает в самых низменных страстях. И это такая грязь, в которой рыцарей, истинно чистых, утонуло больше, чем на Азенкурском поле.

– Зачем же такой трон королям?

– Это их крест.

Герцогиня снова взяла Жанну за руку.

Не отрывая глаз от её лица, с удовлетворением отметила, что последние слова ужаса в девушке не вызвали. Сострадание – да, но так, может, и лучше. «Возможно, когда-нибудь, возникнет нужда сказать, кем она рождена, и урок не помешает, – подумала мадам Иоланда. – А пока следует добиться того, чтобы Жанна чётко поняла – лучезарный энтузиазм крестьян, принявших её безоговорочно, не имеет ничего общего с мировоззрениями тех, кто отдаёт приказы на этой войне. Английских солдат Дева могла бы убедить, но английских герцогов – никогда!».

Она ласково провела по руке Жанны.

– То, что тебе предстоит – страшно. И, если ты не избавишься от заблуждений, война тебя сломает. Это будет такая проверка, пройти которую, не имея о ней никакого представления, просто невозможно.

– Даже с верой?

– Смотря во что. Если только в себя, безоглядно следуя своему предназначению, то нет. И не смотри так. Я не имею ничего против попытки воззвать к здравому смыслу наших врагов, но хочу тебя подготовить к тому, что здравый смысл, скорее, подскажет им объявить тебя еретичкой, ведьмой, и сражаться за свои убеждения так же яростно, как будут сражаться за свои те, кто пойдёт за тобой с верой в сердце. Ты умеешь обращаться с оружием, но не представляешь, что такое настоящее сражение – это кровавое, безумное месиво. Я знаю, что говорю – мой муж слишком много воевал. Но он готовился к сражениям с детства, тогда как ты… Ты не победишь одними иллюзиями, если не будешь готова здесь…

Герцогиня приложила руку ко лбу Жанны.

– Здесь кроется тот самый здравый смысл, который так испортил людей. До сих пор его порча тебя не коснулась, иначе ты бы сюда не пришла. Но, как ни больно мне это делать, пришла пора к нему воззвать. Хотя бы для того, чтобы установить взаимопонимание с теми, кто будет воевать рядом с тобой.

– С войском?