Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2

Девушка замолчала, возвращаясь к реальности и робко глянула на герцога – не злится ли, не смеётся ли?.. Но Карл слушал очень внимательно, не отрывая взгляда от её лица, и задумчиво тёр рукой подбородок. Притихший за его спиной Рене широко раскрыл глаза и Клод удивилась – её впервые так расспрашивали о её видениях, и впервые воспринимали их настолько всерьёз.

– А когда случился Азенкур, что ты чувствовала? – тихо спросил герцог.

– Боль и удушье, – ответила Клод. – И я не знала, что где-то сражаются, а просто чувствовала, что во Франции происходит что-то страшное…

Она вскинула на Карла глаза и, понимая, что другого такого шанса помочь Жанне у неё не будет, заговорила быстро и страстно, чтобы не перебили, не заставили замолчать:

– Я и теперь чувствую, что надо спешить! До середины поста… Этот срок я не выдумала, но именно до этого времени дофин должен получить помощь! А помощь придёт только с Жанной, потому что она – истинная Дева Лотарингии! И дух её крепок, и тело!.. Вы убедитесь в этом, когда она сядет на коня.., но потом ей надо, как можно скорее, ехать к дофину…

Девушку не перебивали, но она всё равно волновалась, теребила шнурок у ворота, а потом, как будто ища какой-то особенной поддержки, бессознательно вытащила из-за него нательный крестик – немного странный из-за слишком короткой поперечины и непонятной петельки наверху, поэтому редко кому показываемый – но висевший у неё на шее столько, сколько она себя помнила.

– Если хотите, я поклянусь, ваша светлость! Чем скажете, тем и поклянусь.., но Жанна – именно та, которую все ждут! И время её уже пришло!

Клод очень хотелось быть убедительной. Однако, по лицу герцога она вдруг поняла, что тот её совсем не слушает, а только смотрит – опять смотрит этим своим странным, застывшим взглядом – на её руку, зажавшую странный крестик, лишь на мгновение промелькнувший перед его глазами.

– Покажи мне его, – словно охрипнув в одночасье, попросил Карл. – Разве в Домреми дают такие при крещении?

Огорченная Клод выпустила крестик из руки.

– Он всегда был у меня, – сказала она без прежнего воодушевления. – Матушка говорила, что это память о предках, поэтому он не деревянный. Наверное, остался с той поры, когда семейство моего батюшки имело дворянство… И, если крестили меня в Домреми, значит, там такой и дали…

Ей было непонятно, почему в тот момент, когда она заговорила о самом главном, герцог вдруг заинтересовался таким несущественным, таким мелким вопросом – откуда у Клод такой странный крестик?! Она захотела снова вернуть разговор в прежнее русло, но тут Карл повёл себя ещё более странно.

Тяжело, словно был прикован цепями, он оторвал себя от стула и, не столько шагнул, сколько качнулся к девушке…

– Позволь, я рассмотрю…

При этом рука его, протянутая к крестику, тряслась, как в лихорадке, что изрядно напугало Рене, подскочившего, как раз вовремя. Не подоспей он, и Карл, так и не коснувшийся креста, рухнул бы на колени, прямо перед Клод.

– Эй, кто-нибудь! – закричал Рене. – Сюда!!!

Через мгновение управляющий герцога, будто карауливший под дверью, заскочил в зал.

– Вашей светлости плохо?!

– Ерунда…

Всё ещё бледный, но уже переставший дрожать, Карл выпрямился и, указывая на Клод, приказал:

– Отведите … этого мальчика в его комнату… И обращайтесь с ним так, словно это мой сын.

А в ухо Рене, сжав его ладонь, тихо прошептал:

– Идём со мной… Немедленно!

В уже знакомой сокровищнице герцог, словно прошлогодние листья, смёл на пол, несколько свитков, прикрывавших, как выяснилось, искусно скрытый среди каменной резьбы, рычаг. Этим рычагом он открыл неглубокую нишу в стене и вытащил на свет крошечный реликварий, больше похожий на обтянутые кожей и скреплённые между собой половинки очень крупного ореха. Никаких украшений на нём не было, и даже грубый замок, скреплявший эти половинки, нельзя было назвать украшением, потому что представлял он, всего-навсего петлю с протянутой сквозь неё палочкой

– Это то, что я хотел открыть тебе только перед самой смертью, – незнакомым голосом сказал Карл. – Ценнейшая реликвия… Может быть, самая ценная здесь… Но теперь это знак! Знак, чтобы жить… И, видимо, я не зря прожил свои годы… Смотри, Рене… Смотри и осознавай! Если это не Чудо.., если не откровение Божье, то я тогда не знаю, что ещё можно так называть!

Герцог открыл замок, бережно разложил половинки реликвария и протянул их зятю.

Там, внутри, на кусочке тонкого, почти прозрачного холста, лежал странный крестик – точно такой же, как был на шее у Клод.

– Эту реликвию Ги Бульонский, якобы, получил от старца из какой-то Иерусалимской провинции, и никогда никому не рассказывал, что это был за старец, и кому принадлежал этот крест. Но было завещание.., или, скорее, памятка, для всех магистров Ордена… И, хотя время ещё не пришло, ты должен её прочесть именно сейчас!

Со дна открытой ниши Карл взял почти истлевший от замковой сырости, листок пергамента, осторожно, едва касаясь, развернул и, не доверяя драгоценность грубой поверхности стола, поднёс его к глазам Рене на собственных ладонях.