Жанна д’Арк. Святая или грешница?

"Дневник осады Орлеана", который вел неизвестный горожанин, сообщает: "Так она вошла в Орлеан, по левую руку на прекрасной лошади ехал великолепно вооруженный Орлеанский Бастард, ее сопровождали благородные и храбрые сеньоры, конюшие, капитаны и воины и несколько человек из гарнизона, а также горожане Орлеана вышедшие ей навстречу По пути ее приветствовали и другие воины, горожане и горожанки Орлеана с большим количеством факелов в руках, выказывающие такую радость, как если бы они увидели, что Господь снизошел к ним, — и не без основания, ведь они перенесли столько страданий, горя и мук и уже сомневались, что к ним придет помощь, и боялись потерять и жизнь и имущество… Все смотрели на нее с большой любовью — и мужчины, и женщины, и малые дети. И они толпились и толкали друг друга, чтобы дотронуться до нее или до коня, на котором она сидела".

Жанна д’Арк в бою. Художник Г.-А. Штильке

Она проехала через весь город, от одних ворот до других, люди всю дорогу шли за ней. По дороге от факела случайно вспыхнуло знамя — дурной знак! — но Жанна ловко выхватила его из рук оруженосца и погасила огонь стальной перчаткой.

Девушку приветствовали восторженные крики; теперь уже никто не сомневался, что ей суждено снять осаду города.

Конечным пунктом ее движения был дом городского казначея Жака Буше, куда ее определили на постой. Уставшая, она уснула крепким сном — а утром была разбужена шумом толпы. Горожане, не слушая своих магистратов, требовали, чтобы Дева немедленно вела их против проклятых годонов — так французы называли англичан от их любимого ругательства God damned — "черт побери". Она с трудом объяснила им, что до прибытия армии из Блуа атака будет бессмысленной и обернется только напрасными жертвами. К тому же она надеялась получить ответ на второе свое письмо, отправленное лорду Толботу с герольдом. Она снова призывала его снять осаду и покинуть Францию вместе со всеми его солдатами — иначе они умрут.

Герольд так и не вернулся, и Жанна отправила следом второго. Тот принес печальную новость — англичане заковали его напарника в цепи и собираются сжечь как сообщника колдуньи. Она решила сама поговорить с годонами и залезла на баррикаду, построенную на мосту у занятого врагом укрепления Сент-Антуан. Поглядеть на нее явился комендант Турели Уильям Гласдейл, один из самых жестоких и ненавистных горожанам английских командиров. Она потребовала от него вернуть ей герольда и уйти прочь от города, но Гласдейл расхохотался:

— Убирайся сама, проклятая шлюха! Возвращайся пасти своих коров, пока мы не поймали тебя и не сожгли:

Жанна от обиды даже заплакала, хотя уже не раз слышала, что англичане называют ее распутницей и ведьмой.

— Мне жаль тебя, Гласидас! — крикнула она сквозь слезы. — Вы все равно скоро уйдете отсюда, но ты этого уже не увидишь!

Сделав это предсказание, она поспешила уйти — комендант махнул рукой, призывая арбалетчиков. Вернувшись в город, она осматривала его укрепления и поднималась на стены, разглядывая форты неприятеля. Утром 3 мая армия из Блуа еще не подошла. Обстановка в городе накалялась, говорили, что англичане подстерегли армию в пути и полностью уничтожили. Другие уверяли, что наемные отряды просто разбежались, не желая воевать с грозным противником. Жанна уговаривала горожан подождать — ведь большая армия двигается медленно. Она оказалась права: на рассвете следующего дня дозорные на башнях увидели подходившее с запада французское войско.

Жанна выехала навстречу армии с Ла Гиром и его отрядом. Она боялась, что засевшие за укреплениями враги ударят по французам с флангов, но те не решились вступить в бой, и войско без помех вошло в Орлеан. За обедом ее навестил Бастард, сказавший, что к англичанам тоже идет подкрепление во главе с героем "Битвы селедок" Джоном Фастольфом. Взволновавшись, она потребовала при подходе англичан немедленно доложить ей:

— Клянусь Богом, если ты не доложишь мне об этом, я обещаю отрубить тебе голову!

Бастард кисло улыбнулся — попробовала бы эта мужичка так пошутить с ним в другое время… Но она вновь оказалась права: знатные командиры войска вовсе не собирались признавать Жанну равной себе. Они по-прежнему рассчитывали использовать ее исключительно для воодушевления солдат и парода, а военные дела решать по своему усмотрению. Чтобы поставить ее на месте, они сразу после прибытия армии в город устроили в доме канцлера Кузино военный совет. Там было решено устроить утром вылазку против английского укрепления Сен-Лу, стоявшего вдалеке от других. Деву об атом не предупредили — первая победа освободителей Орлеана должна была обойтись без ее участия, что поубавило бы ей гонору.

Не раз оказывалось, что Жанна наделена особым предчувствием, позволявшим ей угадывать развитие событий. Вот и следующим утром паж д’Олон еще досматривал сладкие сны, а она уже трясла его за плечо:

— Вставай, мой друг! Я знаю, что за стенами начинается битва, мы должны спешить!